Хуоджин таращился на Кицунэ, не замечая, что обеим дамам, которым он уделял внимание, абсолютно безразлично его существование. Для Такасэ Мей он был инструментом управления «мясом», а для Кицунэ — омерзительным бандюгой, видеть в котором человека уже было сложно, а тем более сложно было возводить это гнусное чучело в ранг мужчины.
Взгляды воина-дракона и лисы-оборотня скрестились. Казалось, сверкнула молния. В это мгновение все, кто находился в комнате, стражи и даже прислуга, без исключения, почувствовали мощный всплеск энергии Ци, что происходит, когда две самоуверенные красотки впервые сталкиваются и понимают, что нашли опасную противницу. Боевые дзюцу, контроль Ци и прочие глупости были истинной чепухой, крайними мерами, развитостью которых гордятся только неудачницы, пытающиеся доказать себе, что тоже что-то стоят в этой жизни. Покрытая шрамами куноичи, издевающаяся над захваченной в плен гейшей и хвастающаяся своей силой, — это как раз та самая неудачница, проигравшая великую войну женщин и способная теперь только безумствовать от тоски и зависти.
Мей и Кицунэ улыбнулись друг другу и произнесли слова приветствия. Звучание голосов было сладко и улыбки приветливы, но почему-то ни у кого не возникло сомнений, что эти две кошки не обретут покоя, пока одна из них в клочья не разорвет другую.
Трепетали огоньки на свечах, слышался плеск наливаемого в бокалы дорогого южного вина. Беседа продолжала плавное течение, усилиями троих людей огибая опасные камни с острыми углами. Воин-дракон и юная боевая биоформа, используя временами непрямое обращение, через Хуоджина, осторожно знакомились, словно два бойца, присматривающихся друг к другу перед нанесением первого удара.
Со стороны все казалось достаточно безобидным, но Мей все больше чувствовала волнение. Привыкшая повелевать мужчинами и гордо возвышаться над женщинами, она впервые встретила девушку, не уступающую ей в силе духа. Принцессы правящих домов теряли уверенность и отступали в тень под грозным взглядом воина-дракона. Дочери самурайских кланов и семей шиноби мгновенно понимали, кто здесь главный, и не поднимали головы. Но эта куноичи…
В ее глазах блестела сталь, выдающая волевого и бесстрашного человека. Сосредоточенна, быстро обдумывает каждую фразу и умело лицедействует, разыгрывая дружелюбие. Постоянно атакует, не оскорбляя и не унижая конкурентку, но позволяя ей увидеть свою силу, заставляя уважать и относиться серьезно к каждому произнесенному слову, своему или ее. Вне всякого сомнения, перед Мей была женщина-лидер. Такая же, как она сама.
Ближайшая соратница Черной Тени легко уверилась в том, что эта куноичи сбежала из-под стен Инакавы во время штурма. Подчиняться чьим-либо приказам без обдумывания последствий она точно не была способна. Даже умелый командир не смог бы задавить ее авторитетом и превратить в серого исполнителя. Удивительно было только то, что Хизако в бандитском лагере ушла в тень, довольствуясь статусом наложницы генерала. Быть чьим-либо прикормышем для подобных людей совершенно несвойственно.
— Приглашаете нас присоединиться к вашим людям? — переспросила Кицунэ, когда речь зашла о цели визита эмиссаров Морей. — Не смею говорить от лица господина генерала, но чтобы заставить согласиться лично меня, вам потребуется немало золота, Мей-сама. Я наслышана о происходящем в стране Морей, и меня нисколько не прельщает перспектива оказаться в центре гражданской войны. Широко известно, что пиратство в вашем регионе процветает только по той причине, что у большинства людей нет других средств выживания, кроме грабежа. Думаю, многие из подданных вашего дайме желали бы быть инженерами, земледельцами, техниками или поэтами, но под угрозой голодной смерти они вынуждены брать дубины и идти на украшенные черепами корабли. Страна Морей — земля доведенных до крайности нищих. Что мне делать в земле нищих? Бороться с беспределом пухнущих от голода пиратов? Нет, спасибо. Предпочитаю воевать с теми, у кого есть что взять после победы. К тому же ходят слухи о том, что у вас снова поднимает голову Чистая Кровь. Может, они уже и не называют себя так, но простые люди до крайности озлоблены против генетически измененных. Как куноичи я не могу остаться равнодушной. Меня, прямо скажу, не прельщает перспектива получить в затылок пулю из ружья какого-нибудь озверевшего голодранца.
