Бандит, о маску которого Кицунэ разбила себе кулак, резким выпадом ткнул копьем ей в голову. Он метил в висок, но скорость и реакция спасли оборотнице жизнь. Копье вонзилось ей в щеку и прошло между челюстями, вышибая зубы. Болевой шок должен был быть ей гарантирован, но оборотница почему-то даже не заметила раны, хлынувшей крови и безобразно отвисшей свернутой челюсти. Рывком сблизившись с врагом, она снова влепила в маску ронина кулаком, а затем еще и еще раз, не обращая внимания удары других бандитов, рвущих копьями одежду и кожу на ее спине. Раны были неглубоки, костяной панцирь, не убранный оборотницей после пыток в подвале замка Таюры, а лишь скрывшийся под кожей для маскировки, держался.
— Берсерк! — выкрикнул кто-то, глядя на девчонку, залитую кровью, но остервенело бьющую бронированного ронина. Слово, вычитанное в книгах наследия древнего мира, было повсеместно принято к употреблению. — Разойдись! Покалечит!
— Лучники, к бою! — выкрикнул лидер первой «руки», и копейщики отшатнулись, освобождая простор для работы стрелков.
Кицунэ замерла, не зная, на кого из врагов ей бросаться, как вдруг в один момент растерянности что-то в ее мозгу переключилось. Боевое безумие вмиг исчезло, и девчонка ринулась на прорыв. Бандиты, опасаясь поймать стрелу, шарахались с ее пути, и только один замешкался. Кицунэ пригнулась на бегу, делая вид что целится ему в пах, и, когда напуганный перспективой бандит опустил оружие для защиты нижней части тела, совершила резкий рывок, прыгнув и в прыжке врезав каблуком сапога в голову вооруженного копьем великана.
Сбитый с ног ронин опрокинулся на спину, а покрытая кровью и ранами неукротимая бестия помчалась вверх по склону.
— Бей!
Первая стрела угодила Кицунэ под правую лопатку, вторая — в плечо, третья — в поясницу. Каждая прошла навылет, но оборотница, истекая кровью, продолжила бег. Уже когда она прыгнула в прикрытие большого валуна, четвертая стрела настигла ее и вонзилась в тыльную сторону колена, раздробив сустав.
Еще мгновение, и истерзанная жертва скрылась с глаз лучников.
— Она что, бессмертна и неуязвима? — в изумлении воскликнул один из копейщиков.
— Боли, похоже, действительно не чувствует, — главарь указал на бесчувственное тело Такеджи. — Пойло нашей доброй мико вырубило этого, а девчонку лишило чувствительности. Очень слабый эффект, как от крошечной чашечки, а ведь выпита была почти целая бутылка. Но насчет бессмертия… думаю, пробежать еще немного успела. Метров сто. Ты, ты, и ты. За мной. Заберем и притащим сюда труп.
— Стойте! — рявкнул вдруг, приподнимаясь на дрожащих руках, капитан Дайго, единственный из всех бандитов, которого Кицунэ лишила сознания. — Вы не поняли? Она же из клана смертников!
— Что?
— Из клана Сейшинов! Не слышали никогда о ходячих бомбах? Если она умрет, ее Ци детонирует и взрывом разнесет половину скалы!
Сейшины действительно существовали. Грабители, теряя энтузиазм к преследованию, переглянулись.
— Вы уверены, капитан?
Дзюцу контроля чужих тел. Шиноби, научивший Кицунэ плести псевдодуши, вселяемые в тела мертвых или потерявших сознание людей, мог превратить врага в марионетку и даже заставить его сражаться. Псевдодуша Кицунэ едва смогла приподнять бандита и заставить его говорить.
— Я это почувствовал… в ее Ци… — Кицунэ потеряла контроль, и лишенный сознания ронин снова плюхнулся в снег.
Разбойники, не ведая, что стали жертвами лисьей лжи и коварства, начали горячо спорить и переругиваться, а в это время Кицунэ, залитая кровью, теряющая сознание от головокружения и тяжело ковыляющая на криво сросшейся ноге, уходила все дальше от места боя. Ее будут преследовать? Измученная лисица, размазывая ладонями слезы и сопли по изуродованному лицу, в меру сил запутывала следы.
Спаслась.
Снег похрустывал под сапогами оборотницы, когда она, озираясь, подобралась к месту, где в начале дня произошла краткая стычка между ней и бандитами. Истоптанный снег, пятна и полосы крови. Ее крови.
Тела Такеджи нет. Его бандиты утащили с собой. Хорошо. Значит, он, может быть, еще жив.
Вещи тоже исчезли, но все-таки две находки ждали Кицунэ. Пренебрежительно выброшенная бандитами детская игрушка и опаленное, пахнущее гарью, концертное платье. Разорванное руками бандитов и втоптанное в снег. Остальное все унесли.
