Тот, кто не боялся.
Нова, играя с деревянными кубиками, сложил для него дом, и Генерал поселился в этом доме на несколько дней. Принес туда постель и стол, хотя маленькие трусливо просили его держаться подальше от довольно непрочных и неустойчивых конструкций, что складывал из кубиков Нова. Но Генерал только смеялся над их страхами. Потому что он не был маленьким.
Бока гиганта мерно опускались и поднимались. Пластины доспехов, усеянные пятнами крови и шрамами от ударов мощных дзюцу, поскрипывали при движении. Нова не был ранен. Ни один из маленьких ни разу не пробил сталь, прочнейшим панцирем покрывающую все его тело.
Утром и весь день продолжал сыпать снег. Проблуждав почти до вечера по горам, несчастная девчонка чудом выбралась на торговый тракт только с приближением сумерек и поняла, что снова оказалась у того самого придорожного поселения, с разоренным постоялым двором и маленьким храмом.
В белой пелене, Кицунэ двигалась словно тень, совершенно бесшумно. Если, конечно, не считать хруста снега под ее ногами. Громкого. Такого, что у девчонки при каждом шаге от страха ныли зубы.
Мысленно проклиная белого предателя, Кицунэ перебралась через стену храма и притаилась за его углом. Раз уж на пути к Агемацу снова пришлось проходить мимо, нужно поискать доказательства, что здешняя мико — злодейка. Когда хозяйка покинет храм, можно будет проникнуть в ее комнату и поискать какие-нибудь улики. Грабители ведь должны поделиться с ней добычей?
Жрица предоставила ей доказательства гораздо раньше, чем оборотница ожидала. Стоило Кицунэ сконцентрировать Ци в ушах и прислушаться, как девчонка услышала голос из-за стены дома. Мико говорила с кем-то по радиостанции.
— Что значит не нашли? Вы вообще кого-нибудь на поиски посылали? Хуоджин, ты что, ничего не понимаешь? Если эта девка разболтает наш маленький секрет, то когда сюда придет очередной караван, самураи вместо того, чтобы пить мою отраву, скормят меня своим лошадям! Мне это надо? Что значит «не закатывай истерику»?! Смирно ждать, пока меня убьют из-за того, что вы упустили сопливую девчонку, да? Тоже мне самураи! Трудно было пробить ей голову стрелой? Вот уйду, и в следующий раз будете нападать на бодрую и веселую охрану каравана! Тогда получите по шее уже не от изнеженной девочки, а от воинов, в отличие от вас идущих в бой с четкой целью убийства!
Прозвучал щелчок, а затем легкий стук, как будто тяжелый предмет бросили на что-то мягкое. Микрофон рации на постель? Наверное.
Все так же бесшумно, разве что с зубодробительным хрустом снега под ногами, Кицунэ отошла от храма и, перескочив через стену, что было сил помчалась к Агемацу.
Там были силы закона, которым она все о разбойниках расскажет и приведет их сюда, а затем после ареста коварной мико покажет им путь к бандитскому лагерю. Когда лагерь будет разгромлен, путникам на торговых трактах нечего станет опасаться! Караваны снова потянутся от города к городу, люди перестанут бояться и голодать! И всем станет хорошо.
Пару раз Кицунэ пришлось прятаться, когда она замечала приближение людей. Мало ли кто это может быть? Тем более что следов бандитской деятельности на дороге было немало. Несколько окоченевших тел в ущелье, обломки каких-то ящиков, истоптанный сапогами снег и совсем свежая кровь. Утром кто-то пытался сбежать из окруженного разбойниками города и был перехвачен? Скорее всего.
Спасли девчонку обострившиеся до предела слух, зрение и нюх или же просто повезло, но поздним вечером до города она все-таки добралась. Даже без каких-либо особых приключений.
— Подожди меня здесь, Хамачи, — маленькая оборотница спрятала игрушечного львенка в расщелине и слегка присыпала снегом. — Мне, наверное, опять придется сражаться, и в суматохе большого боя я тебя точно потеряю. Не бойся, я очень скоро вернусь за тобой.
Кицунэ на прощание помахала львенку ладошкой и побежала к городским воротам.
Стражи, греющиеся в караулке, с недовольством выглянули посмотреть на ту, что принялась отчаянно колотить ладонями о ворота. Кто тут вздумал в темноте шастать?
— Помогите! — Кицунэ, без труда входя в образ беззащитной обиженной девочки, принялась жалобно хныкать. — На меня и моего друга напали бандиты! Его захватили в плен, а мне удалось сбежать…
