«Едва ли ей больше восемнадцати. — Лианг прищурился. — Может, действительно зовут Акина, а не Объект Сто Двадцать или что-то в том же духе, но врет она не слишком убедительно. Еще один вопрос»…
Художник широко улыбнулся, глядя на перепуганную девчонку, нервно тискающую в руках плюшевого львенка и пакет конфет.
— Вы не голодны?
— Что? — удивилась неожиданному вопросу Кицунэ.
— Вот и я тоже хотел спросить о чем-либо подобном, — что-то острое, к ужасу девчонки, ткнулось ей в спину. Пока она разговаривала с торговцем, кто-то, наглый и бесцеремонный, подобрался к ней со спины. Шиноби? Самурай? Или… — Отвечайте, прекрасная леди, предо мною, великим и грозным тенгу, как смели вы столь жестоко похитить сердце моего друга, а затем и мое собственное?!
Удар в лицо ребром ладони швырнул на снег болтливого врага. Кицунэ изготовилась удирать, но в изумлении застыла, увидев на сбитом с ног «злодее» актерскую красную маску с длинным носом и отлетевшую в сторону книгу, углом которой тот за пять секунд до удара необдуманно ткнул в спину боевой биоформе.
— О умоляю, воительница из легенд, пощадите хилого и глупого тенгу! — заголосил актер, усаживаясь на снегу и стаскивая с лица маску. — Ох-хо! Я, конечно, виноват, но зачем так сильно бить-то? Больно же!
— А… а… а чего ты меня пугаешь?! Я подумала, что ты с ножом на меня напал!
— Ох, ну и девушки пошли. Нападать на них с ножами все опаснее и опаснее! — актер засмеялся.
— Ринджи, тебя когда-нибудь убьют за твои шутки, — вмешался Лианг. — Акина-сан, прошу вас простить это ходячее недоразумение. Мой сосед, Ринджи, увидел как мы с вами мирно беседуем, и решил что мы хорошо знакомы, а значит, можно не стесняться и учинять неведомо что!
— Но это же очень опасно вот так шутить с незнакомыми людьми! — вне себя от возмущения, заявила Кицунэ. Смотрела она на сидящего в снегу парня сверху вниз, со смесью гнева и недовольства. — Вокруг столько генетически измененных! А если бы я молнией ударила? Или «Разящим серпом»?
— Вы можете метать «Разящие серпы»?
— Нет, но не обо мне же речь! Вы, Ринджи-сан, в следующий раз, лучше подумайте о собственной безопасности, чем, получив по заслугам, ныть из-за боли и ран! — Кицунэ полностью отошла от шока и принялась самозабвенно врать, все еще надеясь перестать быть подозрительной для своих новых знакомых и убедить их, что звать самураев не нужно. — Я, между прочим, дочь благородного самурая и могу вас серьезно покалечить, если не рассчитаю своих сил!
— А я тоже из семьи самураев, меня так просто не убьешь! — Ринджи поднялся, двумя ударами рук отряхнул штаны от снега, а затем подобрал валяющиеся у его ног книгу и маску, после чего устремил на Кицунэ взгляд еще более заинтересованный, чем прежде. — Согласен, глупая была шутка с моей стороны, но теперь, надеюсь, все в прошлом и вы, прекрасная благородная леди, позвольте ли мне загладить свою вину? Приглашаю вас в лучший из ресторанов этого города, в котором вы сможете совершенно бесплатно заказать любое блюдо, какое только сумеете отыскать в меню!
— Спасибо за предложение, но я откажусь. С какой стати мне идти в ресторан с незнакомым человеком, да еще таким, кто мне совершенно не нравится? С грубым, наглым и совершенно невоспитанным!
— Я… а… — актер смутился и растерялся, начиная густо краснеть. Девочка-то была не из стеснительных! Ну что за воспитание? Два слова — боевая биоформа!
— Лучше одна схожу! Я, между прочим, совершенно самостоятельная, храбрая и сильная! Банду из десяти горных разбойников разогнать — это тебе не в маске странной на девушку со спины наброситься! Никого не боюсь и сама о себе позабочусь!
— А сколько вам лет, Акина-сан? — Ринджи косился на болтливую хвастунью с подозрением.
— Двадцать пять! — Кицунэ гордо вздернула нос, уже надежно забыв о том, что врала десять минут назад.
«В следующий раз будет двадцать три, так глядишь, и до настоящего возраста доберемся. Лет двенадцать… по крайней мере психологически», — подумал Лианг, но вслух произнес иное:
— Стало быть, у меня тоже нет шансов пригласить столь самостоятельную и прекрасную юную леди разделить со мной обед?
