Торговец был жаден и, поглядывая на девчонку, задумывался о возможности грабежа, но почувствовал четкий контроль Ци и побоялся сделать своим наемникам тайный знак к атаке. Телохранители благородных семей на многое способны, убить пару не слишком сильных головорезов для многих труда не составит. Лучше не рисковать.
Сделка была совершена без каких-либо осложнений, Кицунэ забрала большую сумку с продовольствием и поспешила покинуть людское поселение. В окружении каменных и бревенчатых строений она чувствовала себя мышью, попавшей в кишащую змеями яму. Напрасно торговец надеялся, что его тайные намерения покупательница не поняла. Бежать прочь, и как можно скорее!
Снова спрятавшись в горах, маленькая оборотница отдышалась и запустила руки в сумку, первым делом вытащив большой кусок вяленого мяса и жадно вцепившись в него зубами. Как ни велика была опасность, теперь у нее есть еда, которой хватит надолго. Не нужно будет больше ни к кому подходить. Теперь только бежать и бежать, пока горы не сменят холмы, украшенные множеством больших и маленьких водопадов. Там ждут друзья и родные. Скорее бы вернуться домой! Как хочется забраться маме на колени, прижаться к ней, поплакать и рассказать обо всем, что здесь произошло! Про горного великана, про добрую женщину в страшном городе. Про злых бандитов и Черную Тень. Мама выслушает, поплачет и сделает то, что нужно сейчас ее дочке больше всего на свете. Она крепко обнимет измученного лисенка, поцелует и погладит по голове. Только мама сможет полностью понять, как плохо и тяжело было Кицунэ. Только мама может сделать так, чтобы продолжать жить стало хоть немножко легче.
Почти всю ночь и весь следующий день подкрепившая свои силы Кицунэ бежала без передышки и выбирала самые безлюдные места, но люди были вездесущи, и она в удивлении остановилась, услышав детский крик, прозвучавший где-то далеко в белом безмолвии.
Что это еще такое? Откуда здесь взяться детям? Может быть, это галлюцинация от усталости и недостатка сна?
Но крик повторился, и Кицунэ побежала вниз по склону, движимая удивлением и предчувствием беды. Ребенок звал на помощь, понять это было легко даже на большом расстоянии.
Кицунэ подбежала поближе и затаилась, почувствовав запах человека. Надо быть осторожнее. Она ведь сейчас на территории врага. А что если это злобные и хитрые шиноби, знающие, что Кицунэ мимо зовущего на помощь пройти не сможет, украли этого ребенка в соседнем селе, посадили как приманку, спрятались и ждут?
В любое время легко попадающаяся на простейшие уловки злодеев и на полном серьезе заподозрившая ловушку сейчас, Кицунэ принялась кружить вокруг плачущей девочки крестьян, ища силовые печати и затаившихся врагов. Все бы ничего, но снег хрустел при ее каждом шаге, ужасно демаскируя осторожную лисицу. Кицунэ то багровела, то бледнела и даже пару раз сердито заворчала на снег. Без всякого, конечно же, толку.
Ладно, кажется, опасности действительно нет, иначе враги бы точно уже напали.
Набравшись храбрости, Кицунэ вышла к притихшему ребенку и остановилась шагах в трех от сидящей в снегу, напуганной не меньше оборотницы, маленькой девочки в нищенских лохмотьях.
— Привет… — сказала Кицунэ, когда обе они немного присмотрелись друг к другу. — Ты что, одна здесь?
* * *
Девочка долго пыталась заговорить, но вместо слов у нее получались только судорожные всхлипы. Кицунэ, не дождавшись ответа, быстро порылась в своем вещевом мешке и выудила из нее большую металлическую бутыль с широким горлышком.
— Вот, смотри что у меня есть, — сказала оборотница, сворачивая с бутыли крышку, которая служила одновременно и стаканом. — Хочешь? Это вкусно, и поможет тебе успокоиться. Прости, что не на чем подогреть.
Из бутыли потекло, громко булькая, самое настоящее молоко. Рими изумленно уставилась на металлический стакан, который возникшая из снежной пелены волшебница наполнила до краев и протянула ей. Молока девочке крестьян удавалось попить только летом, когда соседка делилась им с другими работницами в поле, а мама приносила свою порцию домой. Тогда мама разбавляла молоко водой, чтобы лакомства было больше.
