Роузи рассмеялась — этакая глупость, этакое сумасбродство.
— В таком случае у вас остались еще два.
— Ну, — сказал Пирс, — уж с этими-то я точно знаю, что мне делать.
— Вы уверены?
— Абсолютно. — Он вкратце обрисовал ей свои теории и выводы относительно проблемы трех желаний, те предосторожности, которые он считал необходимым принять, и те ловушки, которых нужно опасаться.
— Боже мой, эк у вас все просчитано, — сказала Роузи.
— В таких д'лах, — прогнусавил Пирс, — надо вс'гда быть н'гатове.
— А с чего это вы взяли, что вам всегда нужно быть наготове? То есть проще говоря, как вы собираетесь обеспечить себе возможность загадать эти три желания?
— Вот уж не уверен, что для этого вообще нужно что-то делать, — сказал Пирс. — Это нельзя заслужить. Тебе их просто предлагают, и все. Выпадает нужная комбинация чисел. Ты идешь на базар и покупаешь у старьевщика старую лампу. Вытягиваешь сеть, а в ней запуталась золотая рыбка.
— Да что вы говорите?
— Именно так все и происходит. То есть шансов, конечно, очень даже немного, это я первым готов признать — и все-таки почему не дать себе труд и не быть постоянно начеку? Точно так же, как люди отправляют по почте всякие там купоны от купленных товаров, зная, что шансов на выигрыш в такого рода лотереях — один на миллион. Но все-таки купоны отправляют.
— Я не отправляю, — сказала Роузи. — Никогда.
— Ну, честно говоря, — признался Пирс, — я тоже.
Лицо у него сморщилось одновременно в нескольких местах, произведя на свет асимметричную ухмылку. Роузи рассмеялась: та невероятная серьезность, с которой он рассуждал о подобных вещах, и впрямь показалась ей забавной. Интересно, сколько ему лет? Ближе к тридцати или к сорока?
Она обратила внимание на то, какие у него большие руки. И ноги.
— Ладно, начинаем со стойки, — сказала она, указав ему на стартовую позицию. — Вы за какую команду хотите играть?
— Да мне, собственно, все равно.
— Споффорд уверяет, что вы пишете книгу.
— Пытаюсь.
— И вам за это платят?
— Ну, свой первый миллион я на этом не сколочу. Но что-то платят.
— Тоже неплохо. А о чем?
Пирс наскоро перелистал несколько вариантов ответа на этот вопрос, предназначенных для разного рода слушателей.
— О магии и об истории, — сказал он. — О магии в историческом контексте, а еще об истории магии и магов.
— Ого, интересно. А история каких времен?
— Ну, скажем, Ренессанс и чуть позже. Примерно во времена Шекспира.
— Значит, о тогдашних магах, — сказал Роузи. — Вроде Джона Ди, да?
Он удивленно на нее посмотрел.
— Ну, в общем, да, — сказал он. — В том числе и о нем. А откуда вам знакомо это имя?
— Я читала о нем в романе. Вы историк?
— Преподавал историю, — сказал Пирс. Слово «историк» показалось ему слишком громким. — А что это был за роман?
— Исторический, — она рассмеялась, настолько очевидным был ответ. — Естественно. Феллоуза Крафта. Он жил в наших краях и писал книги.
Тень понимания пробежала по лицу Пирса, и он не просто понял, откуда она может знать старика Ди, — здесь было нечто большее. И Роузи вдруг тоже вспомнила, что в последний раз, когда была в библиотеке, мельком видела человека, очень похожего на того, который сейчас стоял перед ней.
— Да-да, это наша местная литературная знаменитость. Его дом и сейчас стоит в Каменебойне.
— Вот это ничего себе, — сказал Пирс.
— Так вы о нем слышали? — спросила Роузи. — Он ведь так и не стал по-настоящему известным писателем.
— По-моему, я прочел едва ли не все его книги. Много лет тому назад.
— Опаньки, — сказала Роузи, внимательно глядя снизу вверх на Пирса и испытывая чувство, похожее на рождение замысла новой картины: множество разных предметов плавятся, перетекают друг в друга, и вдруг становится ясно, что все их можно выразить в единой форме. — А может такое случиться, — спросила она, — что вам вдруг понадобится работа?
В смысле, приработок, и не на полный рабочий день?
— Мне? — спросил Пирс.
— И вы действительно преподавали в колледже? Учили студентов?
Он оттарабанил ей краткий curriculum vitae.
— Послушайте, — сказала она. — Можете подождать здесь минутку — всего одну минуту, и никуда не уходите.
