Если это и так (а Пирсу вовсе так не казалось, он знал, что за ересь пустила здесь корни, и знал теперь, что представляет из себя Бо), тогда Пирсу пришлось бы сказать следующее: оно похоже, оно чертовски похоже на то место, в которое я вписываюсь без остатка.
— Пойдемте в дом, — предложил Бо. — Выпьем чаю.
— Нет, спасибо, . — сказал Пирс. — Пора домой, книги ждут Девочка на плечах у Бо удивленно оглянулась на Пирса, сперва через левое плечо, потом через правое. Интересно, откуда у нее эти замечательные золотые кудряшки?
Будучи разложены у Пирса на кровати в две шеренги по две книги в каждой, четыре тома трудов Фрэнка Уокера Барра по истории как раз и превратились в полную картину, которую разрезали на четыре части, чтобы пустить ее на обложки. Однако о том, что-конкретно было изображено на этой картине, всякий мог додумывать в меру своей эрудиции и вкуса: вот человек умоляюще вздымает руки перед ликторами; а там бродяга в отрепьях подходит к античному храму; разлетаются в стороны темные мильтоновские создания с крыльями, как у летучих мышей; полет ангелов, или во всяком случае масса высоких, благородного обличья дам, в длинных, падающих складками одеяниях и с тяжелыми сизыми крыльями за спиной, сгрудилась ближе к темному, неясному пятну в самом центре картины, там, где сходились углы четырех книг.
«Кокерел Букс». «Его» издатель. Оставалось надеяться, что его собственная книга, если она вообще когда-нибудь будет доведена до конца и если ее на самом деле опубликуют, попадет на оформление к тому же художнику, который поработал над этим четырехтомником.
При всех прочих «если».
Он сгреб их в охапку, как тяжелое тело времени, и сунул на полку, которая шла вдоль левой стены; потом со стоном нагнулся за следующей коробкой с книгами и разрезал складным ножом склейку из скотча. Со стоном, потому что спину и прочие руки-ноги ломило от непривычного упражнения по перестановке мебели, а потом — по переноске ящиков с книгами вверх по лестнице, а потом еще и досок, из которых он устроил полки вдоль стен в центральной, самой большой в доме комнате, которой суждено отныне стать одновременно библиотекой, спальней и рабочим кабинетом. Он надеялся, что с полками ему поможет Споффорд, но Споффорд оказался недосягаем, и пришлось все делать самому, на скорую руку которая (рука) то и дело превращалась в горячую, и результат, конечно, получился так себе. И к тому же уже и сейчас было видно, что места на них для всех его книг все равно не хватит.
Он вынул две большие пригоршни книг и повернул их к себе корешками. Паковал он их сообразно размеру, а не содержанию, и эти ребята все были сплошь недомерки, в том числе поваренная книга в бумажной обложке, несколько старых карманных словариков, его старый, детский еще требник («Наш воскресный требник») и маленькая Библия, несколько томиков из Йельского издания Шекспира и Monas hieroglyphica Джона Ди. Он небрежно сунул всех их скопом на полку, вынув только Ди, для того чтобы тут же переправить его к другим, таким же особенным книгами на полку вдоль левой стены: маленькую, тонкую книжицу в красном переплете, с вытисненным на обложке знаком Монады, воспроизведенном также и на фронтисписе, точная копия — в дешевом гибком исполнении — с оригинальной гравюры на первоиздании 1564 года:
Когда он будет писать свою собственную книгу, нужно будет рассказать и об этом знаке тоже — как он появился на свет, какие надежды возлагал на него Джон Ди и как в последующие эпохи он всплывал то тут то там в извилистой истории Эгипта. И конечно, нужно будет попытаться объяснить его, ту власть, которую когда-то, казалось, воплощал в себе этот знак, этакая геометрическая контаминация, а не то универсальная головоломка, сработанная из дюжины других символов, стихийных, планетарных, математических, разом и печать молчания, и обещание откровения.
А для того чтобы это сделать, ему, естественно, потребуется сперва самому начать во всем этом разбираться, на себе почувствовать власть этого знака; а он, если честно, сделать этого еще не успел. И не был в том одинок; тот ученый, который перевел эту книжицу на английский, счел необходимым добавить, ввести в нарочито темную и гномическую латынь Ди ряд собственных предположений относительно общего смысла высказывания:
