— Маленький портативный пеленгатор есть во всех аварийных пакетах, — вмешалась Скади, ногой указав под сидения.
Твисп нагнулся, осмотрел оранжевый пакет и выпрямился.
— Держишь их поблизости, а?
— На случай необходимости, — ответила она.
— Тогда я предлагаю нам следовать за вами на лодках, — заключил Твисп. — Если вам придется прыгать за борт, вы сможете нас отыскать. Или мы вас.
— Если живы останутся, — буркнул Тедж.
Твисп некоторое время разглядывал Бретта. Достаточно ли малыш возмужал, чтобы принимать решения? Но нельзя же опозорить Бретта перед молодой женщиной. Скади и Бретт и в самом деле команда. И спаянная такой крепкой связью, с которой ему не тягаться. Малыш сам принял такое решение — а, по мнению Твиспа, именно это и делал его взрослым мужчиной.
— Мы уже доказали, что хорошо можем действовать совместно, — сказал Бретт, поглаживая плечо Скади. — Мы ведь добрались досюда. То, что мы собираемся сделать, может оказаться еще опаснее, но ты же сам всегда говорил, Квитс, что жизнь никому не дает гарантий.
Твисп ухмыльнулся. «Собираемся сделать…» Малыш принял решение, а девушка согласилась. Вот так-то.
— Отлично, напарник, — произнес Твисп. — никаких колебаний и никаких сожалений. — Он повернулся к Теджу. — Понял, Тедж? Мы остаемся позади.
— Как долго вы можете продержаться? — спросил Бретт.
— Рассчитывай, самое малое, дней на двадцать, если тебе нужно.
— Через двадцать дней может не остаться ни одного острова, нуждающегося в спасении, — покачал головой Бретт. — Нам придется действовать побыстрее.
Твисп взял два аварийных пакета и увел стенающего Теджа обратно в лодку.
Скади обвила рукой талию Бретта и прижала его к себе.
— Нам нужно надеть подводные костюмы сейчас, — сказала она. — Потом мы можем и не успеть.
Она вытащила свой костюм из-под кресла и бросила его поперек сидения. Бретт сделал то же самое. На сей раз ему не было неприятно раздеваться, и он подумал, что это оттого, что он нагляделся на морян, плавающих нагишом в одном только поясе с прицепленными к нему инструментами. А может, оттого, что сам удирал из гавани в рубахе нараспашку. У Бретта возникло чувство безопасности от того, что он как единое целое облечен в собственную кожу. Да и Скади никак особенно не реагировала. Это ему понравилось. И ему понравилось, что она не поддразнивала его за скромность. Он начинал привыкать к морянской повседневной наготе — но только начинал. Когда Скади стянула рубашку через голову, он не отрывал взгляда от каждого колыхания ее крепких грудей, и понимал, что отвести взгляд будет трудновато. Он хотел всегда вот так на нее смотреть. Двумя легкими движениями ног она сбросила обувь, а следом на палубу упали штаны. У нее была очень маленькая полоску волос — курчавых, шелковистых, завлекательных.
Внезапно он сообразил, что она стоит перед ним, склонив голову набок. Двигалась она плавно, не запрещая ему смотреть, а только давая знать, что она понимает, чем он занят.
— У тебя такое красивое тело, — сказал он. — Я не собирался подглядывать…
— У тебя тоже красивое, — ответила она и, положив руку ему на грудь, прижалась к ней ладонью. — Мне просто захотелось дотронуться до тебя, — сказала она.
— Да, — ответил он, поскольку не знал, а что еще можно тут сказать. Он опустил левую руку ей на плечо, ощутив его силу и тепло и нежную упругость ее кожи. Его вторая рука потянулась к ее плечам, и тут она поцеловала его. Бретт надеялся, что ей это понравилось не меньше, чем ему. Это был нежный, жаркий, задыхающийся поцелуй. Когда Скади склонилась к нему, ее груди прижались к его коже, и он ощущал крохотные твердые выпуклости сосков. Бретт почувствовал, как его возбуждает прикосновение ее бедра, ее такого сильного и красивого бедра. Она погладила его плечи, потом обвила его шею обеими руками и крепко поцеловала, кончиком языка дотрагиваясь до его собственного. Судно внезапно колыхнулось, и они оба с хохотом повалились на палубу.
— Как грациозно, — заметил Бретт.
— И холодно.
Скади была права. Твисп и Тедж отбыли с заходом солнц. В воздухе уже носилась прохлада. Бретту мешала не жесткость палубы, а прикосновение холодного металла к разгоряченной коже. Когда они сели, он услышал, как их вспотевшие тела отделяются друг от друга со странным звуком. С этим же звуком приятель обдирал его обгоревшую на солнце кожу, когда он был еще ребенком.
