— Главные мониторы — проверка, — произнес Паниль.
Большой экран в центре консоли уже не прослеживал подъем. Он переключился на камеры зонда, подвешенного под водородным мешком. Экран демонстрировал вид морского дна — тощенькие заросли келпа, каменистая поверхность. По мере того, как Тедж наблюдал, они потеряли отчетливость. Экран в верхней правой части консоли переключился на камеру гиростабилизированной платформы. Камера совершила головокружительную дугу панорамного обзора вправо, после чего уставилась на вздыбленную ветром водную ширь.
Боль в груди подсказала Теджу, что он задержал дыхание, глядя, как зонд рвется к поверхности. Тедж выдохнул и глубоко вдохнул. «Есть!» Пузырь поднялся к океанской поверхности и не лопнул. Ветер примял бок водородного мешка. Он поднимался, все быстрее и быстрее. Поверхностная камера следила за ним — этакий оранжевый цветок, плывущий в синей небесной чаше. Визоры переключились на болтающийся зонд, с которого все еще стекала вода, рассеиваемая ветром.
Тедж взглянул на центральный экран, ведущий передачу с камер самого зонда. Он демонстрировал море под ним, странно плоское; волны, из которых недавно вынырнул зонд, были едва различимы.
«И это все?» подивился Тедж.
Он чувствовал себя разочарованным. Ощутив нервную испарину, он утер свою толстую шею. Исподтишка бросил взгляд на двух морянских наблюдателей — они тихонько беседовали, едва лишний раз взглянув на экраны. А сквозь стекло было видно, что моряне уже прибирают площадку для запуска.
Горечь и зависть заполонили Теджа. Он смотрел на консоль, возле которой Паниль вполголоса отдавал указания операторам. Какие эти моряне богатые! Тедж подумал о грубых органических компьютерах, которыми довольствовались островитяне, о вони островов, о толпах и об охране жизни, вынуждающей крохоборствовать над каждым ничтожным источником энергии. Островитяне, словно нищие, принуждены были обходиться несколькими радио — и навигационными спутниковыми приемниками и сонаром. А вы только взгляните на этот контрольный пункт! На эту небрежную демонстрацию богатства. Если бы островитяне могли бы позволить себе такую роскошь, Тедж знал, что она осталась бы втайне. В обществе, где все зависело исключительно от единства всеобщих усилий, демонстрация роскоши разъединяла людей. Островитяне считали, что инструмент следует использовать. Право собственности признавалось, но инструмент, лежащий без дела, мог позаимствовать кто угодно… и когда угодно.
— А вот и шаляй-валяй, — заметил Гэллоу.
Тедж напрягся. Он знал, что моряне именовали острова «шаляй-валяй». Острова дрейфовали неуправляемо, и моряне таким образом издевались над их бесконтрольным передвижением.
— Это Вашон, — сообщила Алэ.
Тедж кивнул. Несомненно, то был его родной остров. Органическая плавучая метрополия имела четкие обводы, известные всему населению Пандоры — Вашон, самый большой из ее островов.
— Шаляй-валяй, — повторил Гэллоу. — Полагаю, они в половине случаев сами не знают, где находятся.
— Ты не очень-то вежлив с нашим гостем, ДжиЛаар, — упрекнула Алэ.
— Правда часто невежлива, — отрезал Гэллоу, продемонстрировав Теджу ничего не выражающую улыбку. — Я заметил, что островитяне частенько намечают несколько целей, поскольку их не слишком интересует их достижение.
«Он прав, будь он проклят», подумал Тедж. Привычка к дрейфу глубоко укоренилась в психике любого островитянина.
Когда Тедж смолчал, в его защиту заговорила Алэ.
— Островитяне вынуждены больше ориентироваться по ветру, больше вглядываться в горизонт. Это и не удивительно. — Она сделала в сторону Теджа вопросительный жест. — Всех людей формирует окружающая среда. Не правда ли, островитянин Тедж?
— Островитяне считают, что не менее важно, как мы доберемся до цели, чем добраться до нее вообще, — ответил Тедж. Он и сам знал, что это слабый ответ. Тедж повернулся к экранам. Два из них вели передачу с зонда. Один следил за гиростабилизированной платформой. Он показывал, что платформа уже убрана в безопасное подводное пространство. Другой экран следил за дрейфом зонда. Туша Вашона располагалась прямо под ним. Тедж сглотнул при виде родного острова. Никогда прежде он не видел его с такого ракурса.
