Хотя его слова вновь задели Эбигейл за живое, она не могла отрицать, что в них есть доля правды.
— Я… я просто выпила лишнего в ту ночь. — Эбигейл все еще старалась сохранять достоинство.
Кен оглушительно расхохотался.
— Ну и оправдание! В первый раз слышу, чтобы подобный довод приводили: в доказательство своей нравственной чистоты. И все же я как очевидец и участник событий той незабываемой ночи хочу возразить, что ты вовсе не была такой уж пьяной. Во всяком случае, тебе удалось одеться в темноте и бежать из комнаты.
— Откуда ты можешь это знать? Ты спал как сурок!
— Неужели? — насмешливо спросил он. — А хочешь я расскажу, где ты отыскала свой лифчик и где валялась твоя правая туфля?
Эбигейл вспыхнула: так, значит, этот негодяй только притворялся спящим и в утренних сумерках тайком наблюдал, как она мечется по комнате, разыскивая свою одежду! Эбигейл понимала, что ее одурачили. Лучшая защита — нападение, вспомнила она и ринулась в атаку.
— Ты хочешь сказать, что притворялся, как последний негодяй? Но зачем тебе это было надо?
— Зачем? А разве ты хотела, чтобы я остановил тебя? Может быть, ты на это надеялась?
— О Боже! Нет, конечно! — с негодованием воскликнула Эбигейл. — Я была в ужасе от того, что натворила. Я в жизни не совершала ничего подобного!
— Правда? — Кен недоверчиво ухмыльнулся. — В таком случае, дорогая, ты чертовски умело скрываешь свою неопытность в постели.
— Да ты… ты просто… — пролепетала Эбигейл и внезапно замолчала.
Удивительно, но возмутительные слова Кена на этот раз не показались ей оскорблением, напротив, ее женскому самолюбию польстила высокая оценка мужчины, славившегося своими любовными похождениями. Ее бывший муж Том, с которым Эбигейл прожила несколько лет и недавно развелась, всегда упрекал ее в недостатке темперамента и сексуальной фантазии.
О Господи, о чем я думаю?! — ужаснулась Эбигейл, поймав себя на подобных мыслях. О Кене Уоррене в городе ходили самые невероятные слухи: он менял любовниц как перчатки, ввязывался в драки, попадал в скандальные ситуации. Именно такое поведение Кена и послужило, в сущности, причиной того, что Эбигейл решила приехать к нему и задать несколько вопросов.
Эбигейл со всей ответственностью отнеслась к своей беременности. Она не хотела избавляться от ребенка. И, когда врач задал дежурный вопрос о хронических заболеваниях, психических отклонениях и об общем состоянии здоровья отца ребенка, Эбигейл запаниковала. Она воспринимала свою беременность как чудо, как подарок судьбы, ибо ей давно поставили диагноз, звучавший словно суровый приговор: бесплодие. И вдруг она узнает, что носит под сердцем ребенка! И это — несмотря на презервативы, которыми пользовался Кен в ту ночь. К счастью, один из них оказался бракованным. Эбигейл с ужасом представляла встречу с Кеном, но ради будущего ребенка скрепя сердце решила пойти на это унижение.
— Послушай, — вновь заговорила она, надменно вскинув подбородок, — я вовсе не хочу отрицать, что сыграла самую неприглядную роль в том, что произошло той ночью. И, признаюсь, мне ужасно стыдно. А наутро я вообще готова была провалиться сквозь землю, думала, что просто не переживу позора… Тем не менее я приехала сюда. Я хочу, чтобы ты тоже осознал свою ответственность и…
— Я не женюсь на тебе ни за что на свете! — не давая ей договорить, воскликнул Кен.
Эбигейл ошеломленно взглянула на него, лишившись на мгновение дара речи.
— Ты что, спятил? — наконец спросила она, пораженная его наглостью и самомнением. — Да как ты мог подумать, что я предложу тебе такое?
— Прости, но я испугался, что ты потребуешь от меня невозможного. Я не даю напрасных обещаний. Что же касается ответственности, то я никогда прежде не уклонялся от нее и впредь не собираюсь этого делать. Итак, я признаю, что являюсь отцом ребенка и обязуюсь давать деньги на его содержание.
«Я никогда прежде не уклонялся от ответственности…». О Боже, ужаснулась Эбигейл, у моей крошки будет не меньше дюжины единокровных братьев и сестер в этом городе!
Учитывая популярность, которой Кен пользовался у женщин, в этом не было бы ничего странного. Впрочем, его темное прошлое меня не касается, решила Эбигейл и тут же вспомнила, как ее бабушка как-то с улыбкой заметила, что у мужчин из рода Уорренов в год рождается больше внебрачных детей, чем в семействе Ричардсон дают званых обедов.
