Эбигейл чуть не плакала. Комок подступил к ее горлу. Только теперь она до конца осознала, что натворила. Какой же глупой и неосмотрительной надо быть, чтобы поступить подобным образом! — корила она себя. А я еще ждала похвалы от Кена! О том, что его речь произвела впечатление не только на Эбигейл, но и на Линду, свидетельствовало молчание последней.
— А сколько едких замечаний придется мне выслушать сегодня, ты и представить себе не можешь. Все теперь решат, что дела у меня идут хуже некуда. Никогда не думал, что ты будешь подрывать мою деловую репутацию. И вообще, до каких пор моя жена будет держать в тайне от меня свои планы и намерения?
Эбигейл не знала, что ответить. Попытаться объяснить, что она хотела помочь мужу, а не обидеть его? Но поверит ли ей Кен? Глубоко вздохнув, она молча направилась к двери. На пороге Эбигейл обернулась и, не глядя на Кена и Линду, холодно заявила:
— Я немедленно позвоню владельцу магазина и откажусь от места. Я буду настаивать на том, что место принадлежит по праву сестре Бетти. Уверяю вас, я вовсе не хотела поставить в неловкое положение членов семьи Уоррен или сделать их посмешищем в глазах всего города. Но в одном ты прав, Кен. — Эбигейл взглянула ему в глаза. — С моей стороны было глупо поверить в то, что меня могут взять на работу из-за моих способностей, знаний или деловых качеств. Жизнь еще раз доказала мне, что все вокруг стремятся лишь к одному — использовать мое имя.
Слова Эбигейл задели Кена за живое.
— Эбби, погоди! Я вовсе не это имел в виду! — крикнул он вслед удаляющейся жене.
Эбигейл вновь остановилась и, резко обернувшись, окинула его презрительным взглядом.
— Ты так сказал, Кен, это следовало из твоих слов. Как все в этом городе, ты поверил, что, раз я Ричардсон, значит, черства и эгоистична, что я все получила в жизни и стремлюсь получить, только спекулируя своим именем. Ты в это поверил и мне очень жаль!
Эбигейл быстро зашагала по коридору. Кен бросился за ней, но их разделяло уже значительное расстояние. Войдя в спальню, Эбигейл захлопнула дверь прямо перед носом мужа и повернула ключ в замке.
Четыре часа спустя Кен вернулся домой. В жилых помещениях второго этажа свет уже не горел. Из опасения, что Рекс, способный разбудить и мертвого, подымет лай, Кен не стал загонять мотоцикл в гараж, а приковал его цепью к забору и затем поднялся по наружной лестнице прямо на террасу второго этажа.
Вздохнув, Кен снял шлем и перчатки. Он думал, что прогулка с ветерком рассеет его грустные мысли, поможет успокоиться, но ему так и не удалось избавиться от неприятных впечатлений, которые оставил разговор в кухне. Он ощущал вину перед Эбигейл. Кен знал, что обидел ее, и страдал от этого, наверное, не меньше жены, ругая себя на чем свет стоит за несдержанность.
Что будет со мной, если Эбигейл вернется в Ванкувер? — с горечью думал он. Ее мачеха может спохватиться и снять запрет с выплаты ежемесячного содержания. Заставив Эбби вступить со мной в брак, я обеспечил себе права на ребенка, но ее, если она захочет уйти, я не смогу удержать.
Понурившись, Кен стоял на открытой террасе, не решаясь войти в дом. Как встретит его Эбигейл? Что скажет ему? Кен невесело усмехнулся, вспомнив, что всего лишь несколько часов назад считал себя удачливым игроком, у которого на руках все козыри. Теперь-то он прекрасно понимал, что из-за своей самоуверенности наломал дров и, может быть, навсегда испортил отношения с женой.
Эбигейл стала для него центром Вселенной, самым важным человеком в жизни. Рядом с этой женщиной, обладавшей врожденным благородством и великодушием, он ощущал себя нескладным грубоватым парнем из глубинки, не знающим, как себя вести в хорошем обществе.
— Кен, это ты? — прошелестел голос Эбигейл.
Кен вздрогнул от неожиданности и увидел в конце террасы смутный силуэт жены. Первым желанием Кена было отругать ее как следует за то, что она встала среди ночи и вышла на холодную террасу, рискуя простудиться. Но он сдержал себя. Сколько можно наступать на одни и те же грабли? Кен дал себе слово во что бы то ни стало не заводить новых ссор.
