— Неужели ты совершенно не помнишь ту ночь? — сдавленным от волнения голосом спросил он, глядя ей в глаза.
У Эбигейл кружилась голова. От ее ответа сейчас очень много зависело, и ей не хотелось лгать.
— Нет, я смутно помню некоторые подробности, но очень хочу их забыть.
Кен обнял ее и прижал к себе, Эбигейл почувствовала, как его затвердевшая плоть уперлась ей в живот.
— Всего лишь некоторые подробности? — переспросил он, прерывисто дыша.
— Я… я помню все, — задыхаясь от охватившего ее возбуждения, прошептала Эбигейл.
Губы Кена медленно приблизились к ее губам. Эбигейл закрыла глаза. Их поцелуй, казалось, длился целую вечность. Эбигейл погрузилась в полузабытье. Внезапно Кен поднял ее на руки и понес в спальню.
— Что ты делаешь? Не надо!.. — робко протестовала она.
Переступив порог комнаты, Кен поставил Эбигейл на ноги и запер дверь. От резкого движения полотенце, прикрывавшее его бедра, упало на пол, и теперь он стоял совершенно обнаженный. У Эбигейл перехватило дыхание.
— Какой ты красивый! — невольно вырвалось у нее.
Ее восклицание подстегнуло возбуждение Кена. Он снял с Эбигейл футболку и отбросил в сторону. Эбигейл и не подумала сопротивляться.
— Ну вот. Теперь и ты не хуже меня, — улыбаясь, сказал он.
Кен провел рукой по ее упругой груди. Эбигейл чуть ссутулилась, надеясь таким образом сделать менее заметным живот, который уже начал расти. Она опасалась, что ее фигура, потерявшая идеальную форму, вызовет у Кена брезгливость.
— Перестань, — остановил ее Кен. — Не делай этого. Я хочу тебя такую, какая ты есть. Я хочу заниматься любовью с матерью моего ребенка, желанного для нас обоих ребенка! А я? Я для тебя желанный? — Он притянул Эбигейл к себе.
— Да, — прошептала она, не в силах лгать и притворяться.
Кен зарылся лицом в ее волосы.
— Мне нужно знать… — чуть слышно сказал он, — нужно знать, хочешь ли ты меня… Скажи честно.
Его рука скользнула по ее животу, по мягким, словно шелк, волосам, и, чуть-чуть раздвинув ноги Эбигейл, пальцы Кена начали ласкать самую интимную часть ее тела. Эбигейл застонала от наслаждения.
— Скажи, ты действительно хочешь меня? — настойчиво спрашивал Кен.
Эбигейл была словно в тумане, однако постепенно до ее сознания начало доходить, что вопрос Кена вовсе не праздный. Он свидетельствовал о неуверенности Кена в себе. Кен сомневался в своей сексуальной привлекательности, поэтому ему так важно было услышать ответ Эбигейл. Невыразимая нежность охватила Эбигейл, когда она поняла, какие страхи мучают Кена. Внешне он всегда казался самонадеянным и даже нагловатым, но теперь Эбигейл поняла, насколько он раним. От волнения у нее перехватило горло, и она прильнула к губам Кена, стремясь этой лаской высказать все, что у нее на сердце.
Однако уже через несколько секунд ее мысли начали путаться. Умелыми движениями Кен ласкал ее грудь, а его твердая набухшая плоть упиралась в живот Эбигейл. Кровь горячей волной прилила к ее лицу, ее возбуждение нарастало. Отныне в этом мире для нее существовал только один человек — мужчина, подаривший ей ребенка, то, о чем, по мнению врачей, она и мечтать не могла.
Кен потерял контроль над собой. То же самое произошло и в Ванкувере в ту памятную ночь. Он тогда не хотел заниматься любовью с этой высокомерной, заносчивой особой, но Эбигейл обладала какой-то сверхъестественной властью над ним. Кен не придал значения одной ночи, проведенной с ней, но теперь чувствовал, что теряет свободу и независимость. С этих пор для него на свете будет существовать только одна женщина — его жена, мать его ребенка.
Понимая, чем рискует, Кен не мог поступить иначе. Эбигейл сама не оставила ему выбора. Обняв руками его шею, она подтянулась и обхватила ногами узкие бедра Кена. Он прислонился спиной к стене, поддерживая Эбигейл за талию. Подняв на него затуманенный взгляд, она прошептала:
— Я хочу тебя, Кен… Только тебя… Одного тебя…
