Не в силах больше смотреть на толпящихся вдоль прохода улыбающихся людей, она сосредоточила взгляд на большой дубовой двустворчатой двери, к которой они с Кеном медленно, но верно приближались. Эбигейл вспомнила, что, когда она переступила порог церкви, у нее тряслись колени, слезы наворачивались на глаза и она, с трудом делая шаг за шагом, шла к алтарю на ватных ногах. Теперь Эбигейл не ощущала прежней слабости, однако действовала, как во сне. Все происходящее казалось ей нереальным. Она понимала, что пережила сильное нервное потрясение, и боялась, что это отрицательно скажется на ребенке.
Эбигейл искоса взглянула на Кена. Тот, широко улыбаясь, раскланивался с друзьями и знакомыми, приветствуя их взмахом руки и благодаря за поздравления. Конечно, Кен заслуживает лучшего, невольно подумала Эбигейл, я дурно обращалась с ним в последнее время. Кен вел честную игру, а я говорила одно, а делала совсем другое, стараясь расстроить свадьбу и побыстрее сбежать из его дома.
Не то чтобы Эбигейл чувствовала раскаяние, но она думала о том, как трудно ей будет наладить нормальную жизнь в доме Кена. Все это время, полагая, что не задержится у него надолго, она жила будто на чемоданах, не заботясь о своих отношениях с окружающими людьми. Теперь ей придется приспосабливаться к жизни в квартирке Кена, свыкаться с капризами его племянницы, учиться общаться с его друзьями.
Эбигейл предстояло два долгих года жить бок о бок с новым мужем, и она дала себе слово быть ему хорошей женой.
Стоя у окна, Эбигейл смотрела вслед удалявшемуся черному лимузину, который, словно инородное тело, целый час стоял на парковочной площадке среди мотоциклов, пикапов и грузовиков. Эбигейл так и не поняла, что заставило ее школьную подругу Энн Шиффорд рано уехать со свадебного обеда: подвыпивший приятель Кена, пристававший к ней все это время, или перспектива отведать мясо в горшочках по-домашнему. Кен снял на вечер паб, который, конечно, на взгляд великосветской дамы выглядел довольно убого. Но Эбигейл разозлил даже не преждевременный отъезд Энн, а ее замечание, касающееся Кена:
— По всей видимости, он потрясающе хорош в постели, иначе, думаю, ты ни за что не вышла бы за него замуж. Беременность — не причина. Ты просто потеряла голову от сексуальных талантов этого самца.
Слова Энн до глубины души обидели Эбигейл.
— Ты что такая мрачная? — услышала она за спиной голос брата.
Обернувшись, Эбигейл увидела рядом с Майклом и своего новоиспеченного супруга. Она очень обрадовалась, что брат приехал на свадебный обед: хоть одно знакомое лицо в этом вертепе!
— Вы только посмотрите на нее! — со смехом воскликнул Майкл, заметив замешательство сестры. — Она удивлена появлением брата на своей свадьбе! А что тут странного? Я был в церкви, а теперь хочу поднять бокал за твое счастье. Или ты втайне надеялась, что я пропущу это торжество?
— Прекрати, Майкл, я страшно рада, что ты приехал.
— Я тоже, — поддержал Кен жену. — Ты просто герой, если учесть, что твоя, мать даже не удосужилась позвонить нам.
Кен обнял Эбигейл за талию и притянул к себе. Мурашки забегали у нее по коже, сердце сладко заныло. Неожиданно он слегка подтолкнул ее вперед, вывел на середину зала и закружил в вальсе. Когда танец закончился, Кен проводил Эбигейл к столу новобрачных, заботливо усадил и занял место рядом.
Эбигейл стоило огромного труда сконцентрировать внимание на том, что говорил присевший за их столик Майкл. Ее неудержимо тянуло к Кену.
— Итак, какой процент ты готов мне выплачивать, если я буду направлять в твою лечебницу своих друзей? — шутливо спросил Майкл Кена.
— Процентов пять, не больше, — с ухмылкой ответил Кен.
— Ну и жаден же ты. А тем временем именно мне вы оба обязаны своим счастьем. — Майкл окинул молодоженов торжествующим взглядом.
— Да ну? — удивился Кен.
— Ей-богу, можете мне поверить. Это я убедил маму не тратить попусту времени на уговоры Эбигейл. Я сказал, что у нее ничего не выйдет. Поэтому она уехала за границу, а иначе вам грозил бы грандиозный скандал. Мама непременно заявилась бы в церковь и силой увела бы Эбигейл.
