— Да, это мои.
— И что, убийца один и тот же?
Трейси сделала глоток вина.
— Похоже на то.
Прайор прожевала кусочек говядины.
— Спасибо за еду.
— Как ваш муж?
Кэти улыбнулась.
— На удивление хорошо. Я была на стрельбище дважды с тех пор, как мы с вами занимались.
— И как стрельба?
— Хорошо, правда. — Прайор положила на стол палочки. Вид у нее был такой, как будто она что-то надумала. — А можно вас кое о чем спросить?
— Конечно, в чем дело?
— Вы здесь одна?
— Я и хвостатый мастер исчезновений.
— Это из-за работы? Я хочу сказать, вы поэтому не замужем? Поздняя работа, нерегулярный график? Если это слишком личное…
Трейси подняла руку.
— Все в порядке. Я понимаю, почему вы спрашиваете. Моя ситуация куда сложнее. Я была замужем, недолго, и давно, еще до того, как стала копом. — Кроссуайт отложила палочки. — Знаете, Кэти, я не особенно хорошая ролевая модель. Двадцать лет назад, спроси вы меня о том, как я вижу свое будущее, я не задумываясь сказала бы, что буду замужем, у меня будет двое детей и я буду жить в маленьком городе и преподавать в школе.
— Что же произошло?
— Убили мою сестру.
— Простите, — снова сказала Прайор.
— Из-за ее убийства я и стала копом. И одна я осталась не поэтому.
— А почему?
— Мне нравится то, что я делаю. Мне нравится физический и интеллектуальный вызов, который бросает нам наша работа, и я люблю стрелять, всегда любила. Дело в том, что в молодости человек может строить какие угодно планы на будущее, а жизнь потом возьмет да и посадит его задницей в то, для чего он предназначен на самом деле. А вам нравится работать в полиции?
Прайор улыбнулась.
— В колледже я специализировалась по уголовному судопроизводству. Думала, что буду работать в суде обвинителем или защитником.
— И что же произошло?
— Рано вышла замуж, забеременела, а тут еще ипотека накрылась медным тазом, пришлось зарабатывать деньги.
— И как?
— Хорошо. Мне нравится.
— Но…
— Беспокоюсь только из-за того, выдержит ли наш брак, да еще из-за дочек, что меня часто нет с ними дома по ночам. Я встречала много разведенных копов.
— Сколько вашим дочкам лет?
Кэти достала из нагрудного кармана форменной рубашки фотографию и протянула ей.
— Четыре и два. Так и ношу их каждый день с собой на работу. — Двое малышек в одинаковых цветастых платьицах и черных лакированных туфельках стояли, нежно обняв друг друга за шейки. У Трейси таких фотографий были дюжины — она и Сара в детстве. Когда-то они в нарядных рамках были расставлены по всему дому в Седар Гроув, но теперь лежали в гараже в коробках. Она вернула фото.
— Красавицы.
— Может, посоветуете мне что-нибудь? — попросила Прайор.
Вдруг Трейси поняла, что думает сейчас не только о Саре, но и о Николь Хансен, и об Анжеле Шрайбер.
— Пользуйтесь всякой возможностью показать им свою любовь, — сказала она.
Звонок из службы 911 поступил в 11:25 следующего утра. Полчаса спустя Трейси и Кинс были уже у мотеля «Джун». Прошли через парковку, где от патрульных машин и полицейских яблоку упасть было негде. Фургончики телерепортеров выстроились вдоль всей Аврора-авеню, а свора фотографов и журналистов соперничала за места на тротуаре с толпой зевак, привлеченных к мотелю двумя вертолетами служб новостей, которые лопатили воздух над головами собравшихся. Как назло, утро выдалось хотя и свежее, но ясное, и теперь, в полдень, солнце вовсю сияло в прозрачном голубом небе. Люди на северо-западе не привыкли сидеть дома в солнечную погоду, и ничто не могло распалить их любопытство больше, чем свежее убийство.
— Поганое будет дело, — сказал Кинс, оглядывая толпу.
— Оно уже поганее некуда.
Два офицера охраняли вход на лестницу, которая вела на второй этаж.
— Номер четырнадцать, — сказал тот, что помоложе. — Угловой.
В руках у него ничего не было. У второго тоже.
— Кто ведет журнал? — спросила Трейси.
— Дежурный офицер. — Указующий жест пальцем.
Лестница вибрировала под их шагами, когда они поднимались на второй этаж. Дальний конец площадки — облупленной, с голыми стенами — отгораживала красная полицейская лента, натянутая от ручки двери к перилам. Из углубления в стене вышел третий человек в форме и с планшетом для записи.
