Вот, значит, почему Ноласко все еще торчит у себя в кабинете. Несмотря на явное сходство обстоятельств гибели обеих танцовщиц, городские шишки и полицейские начальники не хотят признавать серию. Они прекрасно знают, какую истерику устроят журналисты из-за одного этого слова, до какой точки кипения доведут публику, которая и так уже сыта по горло всеми этими кровопийцами, не говоря уже о финансовой стороне дела — расследование серийных убийств всегда тяжким бременем ложится на и без того скудный полицейский бюджет. Серийный убийца может продолжать убивать годами, даже десятками лет, а его безрезультатные поиски будут пожирать человеко-часы, бюджетные деньги и карьеры полицейских.
— Обе жертвы задушены одним способом, — сказал Кинс. — В обоих случаях постель была застелена, а вещи убитых аккуратно сложены.
Трейси внимательно наблюдала за Ноласко — не пробудит ли в нем что-либо из услышанного воспоминаний о Бет Стинсон, но капитан и глазом не моргнул.
— Что с веревкой?
— Предварительно? На вид обе одинаковые, узел один и тот же. Сами веревки сейчас в лаборатории у Мелтона.
— Кто еще работает по этому делу?
— Вик с Делом. Второй парой. Сейчас занимаются отпечатками. Рон сверяет номера машин, припаркованных у мотеля, последние телефонные звонки и текстовые сообщения с мобильника Шрайбер.
— Для разных убийц слишком много общего, — подытожил Кинс.
Ноласко поднял палец.
— Вот почему мы говорим об этом деле в моем кабинете, Воробей, — сказал он, назвав Кинса его кличкой. — Мы еще ничего не знаем.
— Серьезно? — удивилась Кроссуайт.
— Мэр и наш шеф не хотят сейчас отвечать на вопросы журналистов. Так как там зовут того парня, которого вы притянули?
— Уолтер Гипсон, — сказала Трейси. — Сознается, что был в ту ночь в отеле с жертвой. Отрицает, что убил ее.
— Врет, похоже.
— Возможно.
— Насколько сильны улики против него?
— Его отпечатки пальцев в мотеле повсюду. Сейчас ждем анализа ДНК. Хотя в случае с Хансен единственный образец ДНК, найденный на веревке, принадлежал ей же.
— Как так?
— Не знаю, — сказала Трейси.
У Кинса завибрировал телефон. Он прочел эсэмэску.
— Серабоне прислал ордер на обыск. Может, найдем у него кусок веревки и пойдем себе спокойно по домам.
Но Кроссуайт на это не надеялась.
Дверь открыла Маргарита Гипсон. Вид у нее был усталый и напуганный. В скромной, но чистенькой квартирке женщина, носившая несомненное семейное сходство с Маргаритой, — возможно, та самая сестра из Такомы, — держала на руках маленькую девочку, которая, привалившись головой к ее груди, сосала пальчик.
«Она моя дочь», — сказал ей Уолтер Гипсон и от этого сразу показался ей как-то человечнее. С другой стороны, Гэри Риджуэй, убийца с Грин Ривер, на чьем счету было по крайней мере сорок девять женщин в Сиэтле, сам признавался, что заманивал жертв к себе в машину, пользуясь тем, что на заднем сиденье сидел его сынишка.
Кроссуайт предъявила ордер на обыск квартиры Уолтера и его гаражного хранилища, и криминалисты принялись за дело, прежде всего достав пистолет Гипсона, который тот хранил в запертом сейфе у себя в спальне. Четырехзначным кодом служила дата рождения Маргариты.
— Это чтобы я не забыла, — сказала она.
Пока шел обыск, Маргарита сидела в гостиной, перебирая четки и то и дело промокая распухшие и покрасневшие от слез глаза носовым платком. Трейси сидела на кушетке напротив. Кинс и сестра стояли рядом. Трейси объясняла, что Уолтер задержан и находится в тюрьме округа Кинг, а потому не придет сегодня ночевать домой.
— Но он говорит, это не проблема, — сказала Маргарита. — Он говорит, его не поймали, потому что это не то, на что полиция тратит… — Она бросила взгляд на сестру, но та лишь пожала плечами и покачала головой.
— Свои ресурсы? — подсказала Трейси.
— Внимание… он говорит, это не то, чему полиция уделяет много внимания. — С последними словами ее грудь всколыхнулась, и она прикрыла рот, откуда наружу вырвался всхлип.
Трейси и Кинс переглянулись. Трейси подумала, не пришлось бы им приглашать переводчика.
— Что имел в виду ваш муж, когда говорил, что полиция не обращает внимания? О чем он говорил?
