— Может быть, останемся здесь? — просит Камилла через некоторое время.
— Теперь уже близко, — говорю я, убыстряя шаг, потому что суеверно полагаю, что если мы найдем этот святой грааль среди баров, то я точно затащу ее в койку.
— Я уверена, что мы здесь уже были, — говорит Камилла, когда первые крупные капли дождя начинают падать нам на плечи.
— Да, такая она, эта Венеция. Ты читала «Утешение странников»?
— Нет, а что?
— Замечательная книга. Йэн Макьюэн. Просто в дрожь бросает. Убивает всякую надежду, что Венеция окажется романтичной.
— Но у меня и не было таких заблуждений.
Я замедляю ход и удрученно смотрю на нее.
— Послушай, я буду благодарна, если ты не станешь держать меня под дождем, — говорит она.
— Хорошо, еще одна, последняя попытка, и все, я тебе обещаю. — К несчастью, мне никак не освободиться от навязчивой идеи, что нужно «найти тот бар».
Последняя попытка оказывается не более успешной, чем все предыдущие. Дождь становится таким сильным, что мы вынуждены укрыться в дверях и утешить себя одной сигаретой на двоих. («Попасть под ливень в Венеции. Скажи, в этом есть чуть-чуть романтики?» — говорю я. «Ты так считаешь?» — отвечает она.) Когда мы решаем добежать до ближайшего бара, где бы он ни был, до него оказываются долгие мили, и к тому времени, когда мы его находим, мы промокаем до костей.
— Граппу? — спрашиваю я.
— Тройную порцию, — отвечает она.
В конце концов мы занимаемся этим в похожей на общежитие комнате студенческой гостиницы, и даже по общим низким стандартам для траханья в первый раз все оказывается угнетающе вульгарным. Во-первых, хотя кто-то стоит на шухере у дверей спальни, я не могу избавиться от страха, что в комнату ворвется кто-нибудь из ее учителей. Во-вторых, в нескольких кроватях от нашей расположилась другая парочка. Кряканье и хлюпанье конкурентов отвлекают внимание. Но что хуже, гораздо хуже, так это то, что один из этой пары — мой брат. И если я не поспешу, то можно опасаться, что он расстанется с девственностью раньше меня.
Это было бы крайне несправедливо, тем более если учесть, что он оказался здесь только благодаря мне. Случилось так, что, возвращаясь в гостиницу Камиллы, мы наткнулись на ее компанию, и одна из девиц проболталась, что ей ужасно понравился мой брат. На самом деле она выяснила у одного из приятелей Дика, что он девственник, и никак не могла поверить этому, учитывая, что он такой приятный внешне мальчик, но если это так и ему нужна помощь, то…
— Ты знаешь, где он сейчас? — спрашивает Камилла.
— Думаю, что вернулся в гостиницу и ждет ужина.
— Это не слишком далеко — можно сходить за ним? — говорит Камилла.
— Ну…
Подружка Дика умоляюще смотрит на меня.
— Я буду здесь ждать, пока ты вернешься, — говорит Камилла.
И вот мы здесь, в этой комнате, он со своей девчонкой, я — со своей. Кто из нас окажется первым?
Мое преимущество, конечно, в том, что только я знаю, что это соревнование на скорость. Но я не уверен, что это является большим преимуществом. Что, если из-за своей осведомленности я стану таким скованным, что не сумею возбудиться? Что, если из-за такого сильного желания я кончу, не успев снять штаны? Что, если мои действия покажутся ей такими грубыми, что она начнет кричать: «Насилуют!»
И пока одна часть мозга проигрывает такие опасные возможности, другая часть пытается расшифровать значение звуков, доносящихся с другого конца комнаты. Приглушенное хлюпанье здесь. Шуршание простыней там. Это звуки предварительных поцелуев? Ощупывания груди? Третьей точки? Или это… Нет, конечно нет. Скрип недостаточно ритмичен.
— Тебе хорошо? — шепчет Камилла, на время отрываясь от моего языка.
— Мм, да.
— Ты только скажи, если я что-нибудь делаю не так, — говорит она, и только тогда я начинаю понимать, о чем она. Я настолько озабочен тем, что происходит или не происходит в соседней кровати, что не заметил, как она стала тереть ладошкой мой кончик. Мой кончик, не делающий никаких попыток подняться.
— Я просто тревожусь, нет ли опасности для тебя.
— Все в порядке, — говорит она, прижимая к моей руке то, что находится в другой ее руке и оказывается подготовленным презервативом.
