И я прекращаю.
— Утром ты пожалеешь об этом, — упрекает меня девушка.
Я смотрю на нее и вижу, как она отшатывается от пустоты моего взгляда. Потом она собирается с духом и сует мою руку под кран с холодной водой.
— Кто-нибудь знает его? — спрашивает она.
— Наверно, это кто-то из тех, кто на кислоте, — говорит футболка для регби.
— Это я и так поняла, — говорит девушка.
— Вот Сол, я спрошу Сола. Сол! Подойди на минутку. Тут парень, ему нужна твоя помощь.
Красные щеки Сола. Борода Сола. Странные полные губы Сола. Глаза Сола смотрят на меня.
— Хреново ты выглядишь, парень.
Я киваю.
За этим столом в закрытом обеденном зале клуба «Groucho» собралось — не стану точно считать, скажем, двадцать человек, и по крайней мере у одного из них, меня, явно самый скучный в его жизни вечер.
Досадно, потому что я рассчитывал, что празднование двадцатипятилетия одной из лучших моих подруг будет веселым. И это несмотря на то, что grand cru течет рекой и еда восхитительна благодаря финансированию всего мероприятия старшим братом моей подруги — большим гурманом и любителем вин.
Ну, во всяком случае похмелье после такого вина будет не очень тяжелым. И, во всяком случае, если придется блевать, то изрыгаемая тонкая кухня оставит во рту несколько менее отвратительный вкус, чем, скажем, кебаб по-оксфордски с соусом чили. И во всяком случае — нет, хватит всяких случаев. Больше оправданий нет.
Кейт. Возможно, это всего лишь принятие желаемого за действительность, но в какой-то момент, когда наши глаза встретились, мне показалось, что я уловил некий проблеск сочувствия. Эмпатии. Даже намек на превосходство ее страданий. Типа: «Думаешь, тебе плохо? А ты поставь себя на мое место, место человека, чей день рождения отмечают!»
Я тянусь за белым, Chassagne-Montrachet — если я ни с чем не буду его мешать, все будет в порядке, — и в это момент мужчина из пары, сидящей слева от меня, на которую я стараюсь не обращать внимания после того, как их задели мои замечания о Нортхемптоншире, как будто я виноват в том, что они живут в такой дыре, что-то говорит.
— Ох, виноват, сначала вам, — говорю я, наполняя его бокал или пытаясь сделать это, но он закрывает его рукой — довольно подчеркнуто, как мне кажется.
— Я спросил, как вы познакомились с Кейт, — говорит он. То есть, надо понимать, где такая милая девушка, как Кейт, могла познакомиться с таким засранцем, как я.
— А, вот вы о чем, — говорю я.
Подруга этого человека, в вечернем платье из тафты, которое подошло бы женщине вдвое старшей, чем она, наклоняется вперед:
— Вы познакомились с ней здесь, в Лондоне? — При этом она так произносит «Лондон», будто это безнравственный иноземный город, вроде Вавилона.
— Да, в Лондоне. Разве я похож на ее приятелей из Дэвентри?
Я намеревался пошутить над собой, типа «таких, как я, они там не потерпели бы», но получается не совсем то, что я хотел, скорее что-то вроде «надеюсь, вы не подумали, что я такой же жалкий провинциал, как вы». Следует неловкое молчание, поэтому мне приходится добавить:
— Да, на вечеринке. Через Джулиана. Я писал о вечеринке по поводу премьеры пьесы, в которой он был занят, и мы разговорились. Кейт была вместе с ним, и мы действительно подружились. А с вами это как произошло?
— Мы познакомились через Орландо, — говорит девушка. Орландо — да, это существенно — это муж Кейт, ученый и правительственный консультант, который больше времени проводит по делам за границей.
— А, Орландо, — говорю я.
— Вы с ним знакомы? — спрашивает мужчина.
— Не очень хорошо. Мы встречались только однажды. Но я уверен, что он прекрасный малый. Иначе Кейт не вышла бы за него.
Девушка и ее приятель обмениваются многозначительным взглядом.
— Да, он славный малый. Он бы вам понравился, — говорит девушка.
— Я уверен. Вот только, кажется, он не так часто бывает в Лондоне.
Следует новый обмен взглядами.
— То же можно сказать относительно Кейт и Нортхемптоншира, — говорит девушка.
— Бог мой, какие-то проблемы? — говорю я.
— Нет, это не проблема, нет, — поспешно говорит девушка. Выражение лица ее приятеля свидетельствует о том, что она слишком несдержанна. — Просто…
