Нор тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Год назад, когда на его шею легла эта цепь, у него было все: семья, богатство, замок… Сейчас замок со всеми его богатствами был захвачен врагами, а все родные мертвы. Большинство дружинников их предало, лишь немногие остались верными и заплатили своими жизнями за то, чтобы он смог уйти. Далеко, впрочем, уйти не дали. Князь Дзур не собирался отпускать кровника. Раздвинув кусты, на поляну с разных сторон вышли пешие воины, а последним на коне появился их сосед.
— Подождите! — остановил он дружинников. — Сначала я с ним поговорю. Бросай мечи, Нор, не будь идиотом.
Нор пожал плечами, сплюнул соленую и вязкую слюну и бросил к ногам князя последний оставшийся у него меч. Мечом он ничего не мог сделать, но было еще одно средство. Взывать к этим силам не хотелось, но выбора не было. Все равно пришла пора умирать, так хоть захватит с собой этого… Не слушая, что ему говорят, он сплел узор и вложил в него все силы, какие были. Эх, нет у него способностей деда, иначе они все здесь остались бы!
До того что‑то говоривший князь внезапно замолчал и рванул руками ворот рубашки, а потом молча упал. Нор успел оскалиться улыбкой в лица своим бывшим дружинникам, ощутил удар в спину, и тьма погасила сознание. Когда оно вернулось, юноша понял, что не валяется прикованный цепями на присыпанном соломой земляном полу в подвалах князей Дзур, а лежит на мягкой кровати в небольшой комнате с низким белым потолком. Руки и ноги были свободными, но во всем теле ощущалась страшная слабость. Такого, каким он был сейчас, и сковывать не нужно: сил не было даже для того, чтобы приподнять руку. Он услышал шорох и смог слегка повернуть голову. У небольшого окна стоял стол, над которым склонилась и что‑то делала девушка в платье странного кроя с коротким подолом, бесстыдно открывавшим ее стройные ноги. Вот она что‑то взяла и направилась в сторону Нора, и он поспешно закрыл глаза. Со лба забрали уже почти сухую ткань, а вместо нее положили мокрую и холодную. Послышались тяжелые шаги, и в комнату вошел здоровенный мужчина. Из‑под прикрытых век было плохо видно, но Нор решил пока не показывать, что очнулся. Мужчина и девушка заговорили между собой, но юноша не понял из их разговора ни слова. Это удивило, потому что он прекрасно знал три языка королевств и имперский, а язык бородатых купцов с севера на слух был совсем другой. Откуда же взялись эти и как он к ним попал? А, может, он уже умер и находится у тех, к кому воззвал за помощью? Раньше Нор представлял смерть совсем по–другому. Опять навалилась слабость, в ушах зазвенело, и он то ли заснул, то ли потерял сознание. Очнулся ночью. Из окна в комнату падал лунный свет, так что все, хоть и плохо, но было видно. Захотелось отлить, и юноша попробовал подняться. По–прежнему была слабость, но тело уже немного слушалось. Ему удалось сесть, но попытка встать на ноги оказалась неудачной: они подогнулись, и он упал прямо на стоявший возле кровати табурет, больно ударив руку. Шума было… Неудивительно, что к нему прибежали и мужчина, и девушка, которые, оказывается, до этого спали в соседней комнате. Мужчина осторожно обхватил его руками, помог подняться и посадил на кровать. Судя по интонации, он что‑то спросил, но что именно, Нор не понял и показал это руками. Потом он так же жестами показал, в чем нуждается. Девушка вышла, а мужчина что‑то сделал, и в комнате вспыхнул яркий, слепящий после темноты свет. Достав из‑под кровати большой сосуд, он его подержал, пока юноша облегчился, а потом помог ему лечь, прикрыл одеялом и, погасив движением руки свет, ушел досыпать. Заснул и Нор.
Утром он впервые смог рассмотреть хозяев дома. В мужчине не было ничего необычного, а вот девушка… Даже его Лона по красоте проигрывала ей во всем. А еще в ее внешности было что‑то необычное, что завораживало и постоянно притягивало взор. Заметив, что Нор не сводит с нее глаз, девушка смутилась и покраснела, но не выбежала из комнаты, как вчера, а, наоборот, подошла к кровати и села рядом с ним на табурет. Она что‑то сказала, но он ничего не понял и сообщил ей об этом на своем языке. Потом для верности повторил то же самое на всех остальных известных ему языках. Было видно, что девушка его тоже не поняла. Немного подумав, она показала на себя рукой и произнесла слово «Оля». Он сразу понял, что это ее имя, и назвал себя. А потом его покормили. Оля хотела принести еду в кровать, но Нор воспротивился и встал. Ноги, хоть и с трудом, но держали. Обув странную обувь без задников, он зашлепал в ней следом за девушкой в небольшую комнатку, которая оказалась кухней. Оля наложила ему полную тарелку каши с мясом, нарезала хлеб и достала из белого шкафа банку из удивительно прозрачного стекла с чем‑то пахучим. Нор страшно проголодался, а предложенная еда была очень вкусной, поэтому он на какое‑то время выпал из реальности. Закончив есть, юноша увидел, что Оля покраснела и отвернула лицо. Когда он сел за стол, случайно задрал рубашку, ну и открыл то, что обычно прикрывают. Пока ел, это было не видно, а вот когда закончил… Дикие они здесь какие‑то. Нор опустил рубашку и вернулся к кровати, стараясь не отрывать ноги от пола, чтобы не потерять обувь. Перед тем как улечься, он попытался пощупать спину в том месте, куда его ударили, но там больше ничего не болело. Решив проверить, как на чужаков влияет магия, юноша уставился на Олю и попытался взять ее под контроль. При этом его взгляд зацепился за ее голые ноги, фантазия не на шутку разыгралась, а пришел в себя из‑за того, что Оля выплеснула ему в лицо воду из чашки. Сопроводив это действие гневной фразой, она вышла из комнаты, оставив его одного. Ну и как это понимать? Девушка явно что‑то почувствовала, но приказам не поддалась. Плохо. И вдвойне плохо из‑за незнания языка. Был способ быстро его изучить, но для этого нужно магически слиться с Олей или мужчиной. Наверное, лучше не трогать девушку, а попробовать договориться с ее отцом. Для старшего брата мужчина был староват, а отношения между хозяевами не походили на супружеские, так что, скорее всего, он был именно отцом. Никто не приходил, и мысли Нора перетекли с чужого отца на собственного. Его убили в самом начале штурма. Наверное, это, а так же численное превосходство окруживших их замок воинов, и привело к измене. А сестер он убил сам. Стоило это вспомнить, как его всего затрясло.
