– Я стоял и думал, – вдруг неожиданно для самого себя заявил Майлз. – Гадал, что бы вы делали, если б меня здесь не было.
– И что же по-вашему? – спросила девушка. Он пожал плечами.
– Могу представить, как вы снимаете капюшон и подставляете лицо ветру. Возможно даже распускаете волосы. Почти уверен, что вы катались бы с горки так же, как мальчишка.
– И вы, разумеется, нашли бы такое поведение скандальным и неприемлемым.
– Едва ли я в том положении, чтобы судить вас. – Именно.
Майлз запахнул плащ поплотнее и поднял воротник, закрывая уши. Мысль потопать ногами, чтобы согреть их, казалась заманчивой, но он устоял. Ее, в конце концов, холод, похоже, совсем не беспокоит.
– Зачем вы здесь? – спросила она, не сводя с него проницательного взгляда.
– Не знаю, мисс Девоншир. Я спрашиваю себя о том же. Я чертовски закоченел, а вы явно предпочитаете общество своего сына.
– Брайан – самый главный человек в моей жизни.
– Он единственный человек в вашей жизни, не считая вашего отца и сестры, которых едва ли можно назвать приятной компанией.
– Вы, определенно, так не считали четыре года назад, когда ухаживали за моей сестрой.
– Ухаживал? Не уверен, что это верное слово.
– Разумеется.
– Не похоже, чтобы она убивалась из-за этого.
– Боюсь, Эмили не тот человек, который будет убиваться из-за чего бы то ни было. При всей моей любви к ней я не могу не видеть ее недостатков.
– Как ваш отец, например?
– Эмили умеет ослеплять мужчин.
– И она не единственная в этом отношении. У меня такое впечатление, что женщины приходят в этот мир с врожденной хамелеонской способностью перевоплощаться в кого и во что угодно, лишь бы привлечь желанного избранника.
– Вы несправедливы к нам. Не все из нас живут исключительно ради мужской любви. И не все жертвуют достоинством, чтобы завлечь ничего не подозревающего глупца в ловушку брачного союза, – многозначительно сказала она. – Кроме того, не могу представить, как можно любить мужчину, который не любит тебя. Мне это кажется непростительной тратой времени.
– Я начинаю понимать.
Лоб девушки слегка нахмурился в раздумье.
– Возможно, мы все несправедливо обвиняем отца мальчика. Быть может, его единственным преступлением, не считая обольщения, было отсутствие сердечной привязанности. Возможно, он и хотел жениться на вас, в конце концов, но вы не согласились ни на что, кроме брака по любви. Моя дорогая мисс Девоншир, знаете ли вы, сколько браков не состоялось, если бы любая из сторон ждала, когда стрела Купидона поразит его или ее? Бог мой, боюсь человечество, в таком случае давно бы вымерло.
– Вы отрицаете, что браки по любви существуют?
– Напротив. Взять хотя бы моего брата и его жену. Они души друг в друге не чают.
– Как и мои родители. Хотя, с другой стороны, мама была немыслимой красавицей. Внешне Эмили – ее точный портрет.
Черты ее едва заметно изменились. И это отразилось в ее глазах. Они стали отстраненными и какими-то печальными, – этот зеленый колодец грусти, который заставил его на время позабыть о ледяном ветре. В краткий промежуток времени – не больше трех-четырех секунд – она молча глядела вдаль на равнину, затем вновь перевела взгляд на Майлза, с ее лица исчезли следы всех эмоций, но разница все же была. Плечи девушки теперь не казались такими сильными, с них словно свалился неподъемный невидимый груз. Майлз видел все это, эту реальность. Она звенела в воздухе, как ветер, хлещущий вокруг бумажного змея – все те же причины, по которым Оливия Девоншир так безропотно принимала свою репутацию старой девы и всего остального.
Именно тогда раздался крик. Возможно, кроншнепы или вороны. Однако, на небе не было видно ни одной твари, а беглый взгляд на равнину не обнаружил никаких признаков животного или человека. И вдруг до него дошло...
– Брайан? – позвала Оливия. – Где он? Брайан! Нахмурившись, Майлз устремил взгляд на реку. Там не было ничего, кроме ледяного пространства с торчащими кое-где верхушками сухих камышей.
– Брайан! – Оливия закричала громче, поворачиваясь во все стороны в отчаянной попытке отыскать внезапно исчезнувшего мальчика. Она побежала к обрыву. Плащ ее развевался, ноги путались в юбке и пучках густой травы, покрывающей пустошь.
