Джули чувствовала, что жители Плайвуда, каждый по-своему, ненавидели своих благодетелей. Благотворительность — это еще не торжество справедливости. Пусть эти трое целый день раздают им пищу, прекрасно, но наступит ночь, и что же — они останутся в этой клоаке или все-таки вернутся в свой уютный домик в Повелтоне? Признаться, их неприязнь не была лишена взаимности. Джули не могла с уверенностью сказать, что любит этих людей или даже испытывает к ним хоть какую-то симпатию. И все же она продолжала отдавать дань уважения своему брату. Ад внизу — Плайвуд наверху, внизу морфин — наверху куриный суп. Вот она окунает черпак, наливает суп в одноразовую миску, протягивает ее худенькой малайке, толстому пакистанцу с гноящимися глазами, мальчишке из Пуэрто-Рико, мазнувшему по ней оценивающим взглядом.
— Если б только она согласилась походить на эти собрания, — выпалил вдруг Бикс.
— Феба? Она же держится.
— Собрания — это то, что надо. Я много слышал о них.
— Это не в ее стиле. (Ковш в бидон, суп — в миску.) Она уже семь недель не пьет. (Миску — в сморщенные руки старичка с седой дрожащей бородкой, похожего на недоверчивого Иезекииля.) Наш уговор действует.
— Семь недель, — эхом отозвался Бикс. — Я над этим думал. Когда имеешь дело с алкоголиком, грош цена такому уговору, Джули. Тут нужна целая реабилитационная программа. Иногда требуется три или четыре курса, чтобы поставить такого человека на ноги.
— Это просто еще один подход.
— Семь недель — это пустой звук. Оттянутое время. Болезнь вернется, как это обычно происходит. Я читал об этом.
— У Фебы огромная сила воли.
— Сила воли здесь ни при чем. Ей нужны какие-то новые переживания, нечто такое, с чем она не сталкивалась раньше. Необходим какой-то противовес.
— Какой, например? Бог? (Ковш в бидон, суп — в миску.) И думать забудь.
— Например, собрания. А пока мы не придумаем что-нибудь в этом роде, у нас, солнышко, будет яичная скорлупа под ногами трещать.
— Ты только об этом и говоришь.
— Так и есть. Яичная скорлупа. Хрусь!
Желудок Джули словно стянулся в некий гордиев узел — попробуй развяжи!
— Я тебе рассказывала, что происходит после смерти?
— Ты уходишь от темы. Яичная скорлупа, Джули.
— Все прокляты, — напомнила она. (Миска с — в жилистые руки старой карги с вонючими волосами, словно вышедшей из сказок братьев Гримм.) Прах — он и есть прах.
— У вас перец есть? — прошипела ведьма.
— В следующий раз захватим, — пообещал Бикс.
— Смотрите! — погрозила пальцами старуха.
— Обещаем, — успокоил ее Бикс.
Саму себя не обманешь. Джули буквально чувствовала под ногами округлые скорлупки, почти слышала этот хруст.
Утром 24 июля 2012 года Джули проснулась с готовым решением. Осознание настоятельности его воплощения в жизнь было таким острым и ярким, словно кульминационный момент сновидения. Обхватив богатырский торс мужа обеими руками, она заявила, что пришло время нового поколения.
— А?..
Там, в аду, она только начинала об этом задумываться, на шхуне, заваленной отбросами, это было прихотью, любопытством. Но теперь…
— Я хочу ребенка.
— Кого? — Бикс отстранился, высвобождаясь из объятий.
— Я хочу ребенка вот сюда, себе в животик. — Это была правда. О, бог физики, это действительно было так. Пусть ее мать создает планеты и черные дыры, ее собственные амбиции будут удовлетворены обычным человеческим зародышем. — Ну, знаешь, такой комочек протоплазмы, который растет, растет и вдруг становится каким-нибудь дантистом или кем-то там еще.
— На роль отца уже есть кто-нибудь на примете?
Джули тихонько развязала шнурок пижамных брюк Бикса.
— Иногда они получаются из преподавателей английского языка.
— Изящной словесности.
— Изящной словесности. — «Сначала комочек, потом ребенок, — думала Джули, — этакая визжащая органическая верига, уцепившаяся за ногу. Страшно. Но Джорджина решилась? Господи, ее отец решился, один-одинешенек в своем маяке!.. Поднимал на ноги такого проблемного ребенка». — Время идет, муженек. Так что закинь подальше свои презервативы и давай заделаем маленького.
— Ты серьезно?
Боже, да он вот-вот заплачет.
— Нет, правда?
Она поцеловала его очаровательный второй подбородок и стянула с себя ночнушку.
