Навстречу катила толпа, компактная, сосредоточенная, вся устремленная к центральному объекту — только что, видимо, захваченному отцу Парадоксу. Джули едва успела увернуться с дороги. С гиканьем, свистом и улюлюканьем толпа пронеслась мимо нее. Да и не толпа даже — так, человек десять-двенадцать неоапокалиптиков, решивших добровольно пожертвовать обеденным перерывом во имя правого дела.
Бикс был в мокасинах и все в том же белом балахоне с маяком. Потухшие глаза, лишенные бифокального прикрытия, безучастно смотрели под ноги. Джули бросилась следом. Конвоиры были все как один аккуратно подстрижены, в строгих деловых костюмах. Из тех, которые в часы, свободные от борьбы с кэмденской ересью, продают подержанные автомобили или ковры, не раз побывавшие в прокате. Впрочем, были среди них и две-три женщины, элегантно одетые и ухоженные, — не иначе агенты по торговле недвижимостью.
«Добровольцы» притащили Бикса на заброшенную автостоянку, усеянную битым стеклом и обломками кирпича. У одного края площадки стояли несколько ржавых раскуроченных автомобилей. С другой стороны возвышалась задняя стена какого-то склада с растрескавшейся розовой штукатуркой. К этой стенке и швырнули пленника, окружив его полукольцом. Видно было, что Бикс совсем пал духом. Лоб его покрылся испариной. От страха? А кто бы не испугался на его месте? И все же во взгляде, в позе отца Парадокса читалось что-то еще. Разочарование, поняла Джули. Если уж суждено погибнуть — так лучше бы в Цирке, а не в закоулке от рук самодеятельных палачей. Чтобы и по телевизору показали, и скелет у автострады повесили…
Вперед вышел представитель банды, уполномоченный провести последний допрос жертвы. Странно, но благообразный человечек в синем джемпере был чем-то похож на Бикса. Не толщиной, нет, — странным сочетанием мягкости в облике и ощутимой внутренней энергии. Энергичный Будда, что ли… Ба, да это же Ник Шайнер собственной персоной, ворчливый водитель пикапа, который вез ее в город!..
— Отец Парадокс! — крикнул Шайнер.
— Это я, — отозвался Бикс.
— Отец Парадокс, вы чтите Церковь Откровения?
Бикс заморгал, сунул руку под балахон и поскреб жирную грудь. Маяк зашевелился.
— Я чту Шейлу, — прозвучал ответ.
Неоапокалиптики возмущенно зашумели, но у Джули затеплилась надежда. В заученной убежденности и преданности Бикса чувствовалась надтреснутость.
— Вы готовы принять учение неоапокалиптиков? — вопрошал Ник Шайнер.
Казалось, Бикс обдумывает ответ.
— Я принимаю Царство Непостоянства, — наконец сказал он, и снова нотки сомнения прозвучали в голосе.
Да, убедилась Джули, ее друга еще можно спасти. Его несгибаемая вера определенно шатается.
Ник Шайнер носком ботинка выковырял из земли половинку кирпича. Остальная братия тоже один за другим начала нагибаться. Словно крестьяне, собирающие картофель, они подбирали обломки кирпича, камни, куски труб — все равно что, лишь бы потяжелее. Джули не могла поверить в реальность происходящего. Она не раз видела такие казни в кино, читала о них в исторических романах, но чтобы так, своими глазами…
— Отвечай, ты готов принять истинную веру?! — наступал Ник Шайнер, перекладывая кирпич с ладони на ладонь, словно уминая снежок.
Джули сжала ручки кусачек. Ничего не сделаешь — в истории кровавых расправ это убийство будет из самых страшных.
Откуда только и решимость взялась? Ноги двинулись сами собой. Джули уверенно прошагала к розовой стене. Что такое смелость? «Способность совершать противоестественные поступки», — сказала как-то тетя Джорджина.
— Эй, ты! — вскинулись линчеватели.
— Стой!
— Прочь!
— В сторону!
Джули подошла к Биксу и… поцеловала его. Прямо в губы. Влажным сочным поцелуем, какому научила ее Феба.
Бикс обалдело уставился на нее. Казалось, его мозг заморожен, как у сибирского мамонта. Но теперь ледниковый период подходил к концу, начиналась эра миоцена, эра ее губ. Еще один поцелуй. Господи, как можно любить этот рыхлый нос, двойной подбородок, эти шестьдесят фунтов лишнего веса? И все же она любила его.
— Э, да я тебя знаю, — оживился Ник Шайнер.
Сердце Джули готово было выпрыгнуть из груди. Спасайся, отчаянно кричало оно, беги, они убьют тебя.
