– Продолжайте.
– Так варвары все же готовят осаду Эдессы?
– Они-то готовят, а вот допустит ли ее Бог – это зависит от ваших молитв и Господней воли. Молитесь и поститесь!
– Вот и блаженный Алексий[22] на паперти церкви Пресвятой Богородицы говорит, что если не станем молиться и поститься по доброй воле, то будем голодать по воле варваров.
– Блаженный, как всегда, прав, – коротко отвечал епископ.
– Владыко, у меня в имении остался скот, который я мог бы еще успеть привести сюда, чтобы продать на рынке. Благослови меня перегнать хотя бы стадо овец!
– Не благословляю, потому что кони варваров передвигаются значительно быстрее твоих овец. Оставайся в городе, чадо.
Другой прихожанин спросил с сомнением:
– Мар Евлогий, но нам говорят, что варвары еще за горами! Разве это не так?
– Горы бывают и далекие, и близкие, друг мой. Когда тебе говорят, что враг за горами, надейся, что речь идет о дальних горах, но будь готов и к тому, что он притаился за ближайшим холмом.
Перед воротами епископ остановился, ненадолго задумался, перебирая четки, а затем обратился к Эгерии:
– Тебе очень повезло, сестра, что в городе стоит греческий гарнизон и ты смогла спокойно войти в Эдессу, а также осмотреть ее окрестности. Мы в любой день можем оказаться в осаде. А теперь, пожалуй, тебе надо поторопиться отойти от города в Иоанновский монастырь.
– Да, меня предупреждали, что Эдессе угрожают полчища варваров.
– Причем опаснейших из них – эфталитов, о которых не хотелось бы даже упоминать в светлый воскресный день. Велика же вера твоя, сестра, коли ты не убоялась предупреждений и все же посетила наш город.
– Я счастлива, что мне это удалось, но за вас буду тревожиться и молиться весь мой обратный путь до Иерусалима и потом дома, в Галлии, тоже. Ты уверен, Мар Евлогий, что гарнизон, стоящий в городе, выстоит против них?
– Откуда мне знать? Я воин Господа, а не Империи.
– Об эфталитах рассказывают много таинственного и ужасного.
– Да, это опасный враг. Эфталиты, подобно гуннам, ловко управляются с конями, а их конные разведчики уже совершают дерзкие вылазки в окрестностях Эдессы. А сейчас, если тебе угодно, сестра, мы посетим часовню, где покоятся мощи святого апостола Фомы.
– Я буду рада еще раз поклониться святому апостолу! – сказала сестра Эгерия.
Пожелание ее было исполнено скоро, ибо церковь, где до времени хранились мощи святого в серебряном ковчеге, находилась неподалеку от кафедрального собора. Вечером того же дня, уже в монастыре святого Иоанна Крестителя, Эгерия записала в своем паломническом дневнике: «По традиции мы исполнили наши молитвы и все то, что мы обычно делаем, посещая святые места. Мы также прочитали отрывки из “Деяний святого Фомы” (у его гробницы)»[23].
Из прохлады маленькой церкви они вышли на улицу, где уже царил полдневный жар, и Мар Евлогий предложил:
– А теперь, сестра Эгерия, я покажу тебе то, чего ты еще не видела и что я приберег напоследок: мы пойдем теперь на юг, к царским садам, где владычествуют тень и прохлада, и там ты увидишь роскошный дворец, который царь Авгарь построил для своего сына Ману.
– И удивительные пруды, на берегу которых стоит дворец, – добавила Мариам.
– Там плавает столько чудесных огромных рыб! – воскликнула Евфимия.
– Что вы, что вы, девочки! – замахала на них руками старая нянька Фотиния. – Да разве же можно христианским девицам любоваться этими рыбами?
– А почему нельзя? – тотчас полюбопытствовала бойкая Мариам.
– Ты, Фотиния, попридержала бы язычок, – вполголоса одернула нянюшку София, – незачем юным девушкам напоминать о языческих мерзостях.
Мар Евлогий услышал их разговор и сказал Товию:
– Девицы хотят посмотреть на рыб, проводи их к прудам, Товий. Поглядите на рыбок и заодно освежитесь. А мы, беседуя, потихоньку пойдем к дворцу, и там вы нас догоните.
– Идемте скорей, братец, Евфимия! – воскликнула Мариам и побежала вперед к мелькающей за цветущими кустами зелено-голубой воде прудов. Товий пошел за ней рядом с Евфимией, сразу же начав рассказывать ей что-то интересное, показывая рукой на пруды; Евфимия внимательно слушала его. София с улыбкой смотрела им вслед.
