Когда наверх поднялась Моник, чтоб посмотреть, пора ли нести поднос с завтраком, Викки, несмотря на то, что всю ночь спала урывками, уже совсем проснулась.
— Нести завтрак? — спросила Моник с едва заметной улыбкой. Викки поняла, что рабы нервничали из-за случившегося на плантации Фремонта.
Она потянулась и облокотилась на валик. Мысли навязчиво уходили к горьким минутам в городском доме, когда они с Майклом выясняли отношения. Если б не Эндрю, сказал бы Майкл, что любит её?
Минутами позже в дверь с подносом протиснулась Моник.
— Мужчины отправились спать. Они сидели в галерее всю ночь. — Голос Моник выдавал тревогу. — Когда они поднялись наверх, Эндрю отнёс им кофе. Никто не приходит, чтоб рассказать о тех скверных рабах, — она поколебалась. — Мисси, они поймают Тита?
— Нет, Моник, — мягко сказала Викки. — Не думаю, что его вообще когда-либо поймают.
Моник почувствовала облегчение.
Покончив с завтраком, Викки поднялась и оделась. Она пообещала Алексу, что сегодня поговорит с Бетси. Шестнадцать сбежавших рабов днём наверняка где-нибудь прячутся, если уже не далеко отсюда. Причин, мешающих отправиться в Харрис-Эйкес, нет.
Викки в нерешительности застыла в дверях библиотеки. Юнона вздрогнула при звуке её голоса.
— Я решила съездить к Бетси, — смущаясь, сказала Викки. — Майкл спит, было б хорошо, если б Колин отвёз меня?
— Прямо сейчас? — нахмурилась Сара, в голосе послышался упрёк.
— Это важно. Я обещала Алексу поговорить с Бетси. У них небольшая размолвка, и Алекс очень переживает.
— Думаю, днём действительно всё будет в порядке — согласилась Сара, в глазах блеснул лёгкий намёк. — Юнона, пошли кого-нибудь на конюшни сказать Колину подать экипаж для мисс Викки.
Викки приказала Колину ехать напрямик через поля, которые ведут прямо к конюшням.
Как и ожидала Викки, Бетси была там.
— Я была уверена, что тётя Сара не позволит тебе покинуть дом после всего, что вчера случилось, — сказала она. — Я так рада, что ты приехала.
Викки стояла рядом и смотрела, как Бетси смазывает бальзамом огузок терпеливо переносящего процедуру ягнёнка.
— Можем выйти куда-нибудь поговорить? — спросила Викки, когда Бетси закончила.
— Вполне.
Они покинули конюшни и пошли к реке, подальше от рабов, бросающих сено на чердак.
— Бетси, — мягко сказала Викки. — Алекс очень расстроен. Он влюблён в тебя и хочет жениться.
Глаза Бетси потемнели от душевной боли.
— Викки, я сказала ему, что никогда не смогу выйти за него замуж. Он должен с этим смириться.
— Бетси, ты же любишь его, — возразила Викки и на мгновение замолчала. — Он говорит, ты хочешь забыть всё, что случилось…
— Я не могу забыть, что со мной случилось, — сказала Бетси с такой болью, что Викки стало не по себе. — Викки, как я могу выйти замуж, когда у меня такая мать? Я не смею выходить замуж, не смею иметь детей. Разве Алекс не может этого понять?
— Бетси, то, что твоя мать в… не в порядке, не означает, что то же самое будет с тобой. — Викки твёрдо смотрела в глаза девушки. — Ты не можешь поставить крест на своей жизни. — Она пыталась найти слова, чтобы убедить Бетси. — Твоя мать пережила ужасную беду.
— Другие женщины стойко встречают беды, — напомнила ей Бетси. — Они не ломаются. А она уже была немного не в себе до того, как утонули сёстры. Я была слишком мала, чтобы это помнить, но так папа говорит. Я поклялась, что не буду рисковать, Викки.
— Ты же не знаешь, что могла унаследовать от мамы, Бетси, — упрекнула Викки. — Поговори с врачом.
— Я говорила. — Лицо Бетси бледное. — Он сказал, что точно не известно, пройду ли я тот же путь или нет. Она была такая, когда папа женился. Дедушка с бабушкой делали вид, что она в порядке. И папа скрывал это от людей, насколько мог, пока она не стала настолько плохой, что скрывать не было никакой возможности.
— Бетси, это несправедливо. — Её сердце болело за Бетси и Алекса. — Доктор мог ошибиться.
— Я не могу так рисковать, я слишком сильно люблю Алекса.
— Бетси, если другой врач, два врача, гарантировали бы тебе, что болезнь твоей матери не передаётся по наследству, ты бы вышла за Алекса?
Бетси колебалась.
