— Мадлен, милая. Я всегда приношу тебе подарок, — мягко упрекнула Эва. — А сегодня — два.
— Пэйшенс, принеси чай, — приказала Мадлен, во все глаза глядя на сумочку, из которой Эва что-то доставала.
Пэйшенс вышла в соседнюю комнату, где была оборудована маленькая кухня для обслуживания Мадлен. В течение дня Мадлен много спала или просила есть, когда все уже были в кровати.
— Я принесла тебе веер из Испании, — сказала Эва, протягивая пакет Мадлен и усаживаясь рядом в покрытое гобеленом кресло. — Надеюсь, тебе понравиться. — Неужели Джошуа не понимает, насколько абсурдна преданность женщине, которая ничего не может ему дать?
Мадлен нетерпеливо сорвала обёртку и, открыв, достала изящно разрисованный веер.
— Ой, какой красивый, — с восхищением сказала она. — Надо показать его девочкам, — улыбка слегка поблекла. — Не пойму, почему они до сих пор не вернулись.
— Скоро придут, — успокоила Эва, зная, как вести эту игру, практиковавшись несколько недель. — Я видела их на озере, когда проезжала мимо.
На мгновение испугалась, что переиграла. Мадлен вдруг стала беспокойной и отвернулась к окну.
— Они хорошо проводят время, Мадлен, — с жаром сказала Эва, — придут домой, сами всё расскажут. — Она с тревогой ждала. Сейчас не время для истеричных припадков Мадлен. Не сегодня. — Ты позволишь им поиграть с веером, Мадлен?
— Хорошо, немного. Они не должны его порвать, — твёрдо сказала женщина. Возможное возвращение в действительность предотвращено.
Пэйшенс внесла в комнату поднос с чаем и поставила на маленький стол, подвинув его поближе к креслу-качалке Мадлен.
— Я разолью, Пэйшенс, — весело сказала Мадлен. — Обещаю не обжечься.
— Пэйшенс, ты не могла б принести мёд вместо сахара? — спросила Эва. — Недавно приобретённая привычка.
— Да, 'м, — без улыбки ответила Пэйшенс. Странно, как Пэйшенс ей не доверяла. Должно быть, служанке завидно, что она нравится Мадлен.
Эва пождала, пока Пэйшенс выйдет в смежную комнату, и с заговорщической улыбкой подалась вперёд.
— У меня есть ещё небольшой подарок, — прошептала она, и рука стремительно нырнула в сумочку. — Но это — наша тайна. Это особое лекарство, его мне дала матушка Ла Верна. Оно сделает тебя счастливой. Я его всё время принимаю. — Она вытащила пробку из крошечного пузырька и вылила содержимое в чай Мадлен. — У меня раньше был свой. Теперь я чувствую себя счастливой, как будто только что сотворила весь мир.
— Не знаю, понравится ли мне, — с сомнением сказала Мадлен, всё же не желая обижать Эву.
— Сделай глоточек.
Мадлен поднесла к губам изящную, ручной раскраски фарфоровую чашку.
— На вкус восхитительно, скоро тебе будет очень хорошо.
Не матушка Ла Верна, а матушка Дафна снабдила её содержимым пузырька. Клодин показала странное лекарство. Какое прекрасное чувство они испытали! Результат не похож ни на опиум, ни на морфий, который она иногда принимала из-за головных болей. Ощущение такое, будто весь мир стал прекраснее, краски ярче, музыка более волнующей.
— На вкус приятно. — Мадлен расслабилась, что это не противная микстура.
— Пей всё сразу, — упрашивала Эва.
Пэйшенс вернулась с мёдом, и Эва весело спросила про печение, что обычно приносила Эльвира.
— Сейчас его нет, — сказала Пэйшенс. — Я принесу пралине.
Она направилась к смежной комнате. Эва задумалась о невысказанных словах.
— Пэйшенс, сходи вниз и принеси, — настояла Мадлен. — Те, что с грецкими орехами наверху.
— Я останусь с мисси, — сказала Эва.
Пэйшенс с неохотой покинула комнату. Эва осушила чашку.
— Мадлен, ты ещё не выпила чай, — сказал Эва. Всё идёт по плану! — Пей залпом.
— Смотри. До капельки. — Мадлен торжествующе протянула чашку.
«Сейчас, — торопила себя Эва. — Быстрее. Пока ушла Пэйшенс».
— Мадлен… — она поднялась и подошла к открытым огромным, до пола, окнам, выходящим на галерею с небольшой лестницей. — Мадлен, кажется, слышу девочек! Похоже, девочки возвращаются домой!
— Ты их слышишь? — Мадлен поднялась. — О, какие странные ощущения. Так легко…
— Подойди к окну и посмотри, — повторила Эва. — Они идут. Видишь? Вон.
Неуверенно держась на ногах, Мадлен подошла к окну и вышла в галерею.
