— Прости мне мою маленькую слабость, Алекс, — отвлёк меня от абстрактных рассуждений Ульрих. — На свои шикую, не на чужие.
— А Дрю как на подобное расточительство смотрит?
— Сквозь пальцы, друг мой! — рассмеялся Ценкер. — Ей прикольно.
— Это она сама так сказала?
— Именно. И ещё добавила, что в её семье не хватало как раз вот такого благородного шика. Герр Деррик, конечно, весьма состоятельный господин, да и в искусстве неплохо разбирается, но…
— … чувство прекрасного нужно впитать с молоком матери? — подхватил я мысль Ценкера. — И желательно аристократки?
— Ну, типа того.
— Узнаю Милашку, — вздохнул я. — Всё такая же падкая на этикетки… готовить-то хоть научилась?
— Знаешь, — поморщился Ульрих, — пятьдесят на пятьдесят.
— Как в старые добрые времена! Когда я только заселился в «Сломанный дроид», была такая же лотерея — либо удастся рецепт, либо нет. И ведь ничего не скажешь, даже если в тарелке конкретная бурда! Давишься, но жрёшь…
— Это да, Дрю сама непосредственность, — кивнул хозяин салона. — Но за это и любима, собственно.
— А эвакуацию она как приняла?
— Как у вас, россов, говорят — в штыки. Но герр Деррик приказал, а против него переть даже у Милашки кишка тонка.
— Ты где этого всего понабрался?! — изумился я. — Две идиомы в одной фразе! Ладно кэп Рин, у того Борисыч есть… а ты-то?!
— Так у меня половина команды россы! — рассмеялся в ответ Ценкер. — Мало того, ещё и бывшие военные…
— Всё, всё, не продолжай! — отгородился я от собеседника бокалом. — Представляю, чему они тебя научили!
— У вас очень ёмкий и образный язык, Алекс.
— Это ты мне рассказываешь? Впрочем, молодец. Гляжу, с личным составом пришёл к полному взаимопониманию. Это хорошо.
— Ну-у-у…
— Бабы? — правильно истолковал я гримасу Ульриха. — Эти кого угодно до ручки доведут.
— Нет, в общем и целом они проблем не доставляют, даже слушаются…
— … но на каждый шаг требуют обоснуй, да?
— Угу. И хуже всего, что практически каждая требует свой… этот самый, как ты там сказал. Вот и приходится… уговаривать.
— Сочувствую, друг, — покивал я, с ужасом представив толпу условных «милашек дрю», к каждой из которых нужно найти персональный подход. — Но такая уж у тебя доля. Зато я теперь знаю, кого поставлю комендантом корпоративной станции.
— За что?! — возопил Ценкер, но почти сразу осёкся: — Э-э-э… станции?
— Ну, когда она у нас появится, — пояснил я. — Понимаю, что до этого прекрасного момента ещё дожить надо…
— Доннерветтер!
— Расслабься, Ульрих, это ещё неточно!
— Ты сам-то себе веришь, Алекс? Чтобы у тебя, и неточно? Не нужно меня тешить ложными надеждами, лучше я заранее начну готовиться. Спасибо, что загодя сказал.
— Да ладно тебе прибедняться! Это же логичный шаг! Отработаем технологию «карманных крепостей», и сразу же озаботимся постройкой цитадели. На Картахене, конечно, хорошо, но слишком уж там много постороннего народу. А здесь место с точки зрения логистики не самое удачное.
— Так ты собираешься основать клан?! — изумился Ценкер.
— Не клан, — поморщился я. — Клан — это к Антону. Схожую структуру, но и одновременно принципиально другую. У нас не будет вертикали власти, построенной на праве наследования. Мы будем отличаться ментально.
— А не боишься излишне расшатать ситуацию?
— Уже нет. Куда уж больше-то?
Развивать мысль дальше я не стал, и так всё понятно. Если уж совсем начистоту, ближайшие несколько суток, край неделя, определят, жить нам всем, в смысле, людям Корпорации и их союзникам, или умереть. Потому что у кланов, если они хотят сохранить старый порядок, есть лишь один выход — раздавить нас. Решительно и жестоко. Перебить всех, до последнего человека. В противном же случае остановить «заразу» не получится, свидетельством чему массовое бегство молоди Спиридоновых, которую, как оказалось, стоило лишь поманить призраком свободы. Условной, конечно же, но какая уж есть. Шаткое у кланов положение, скажем откровенно. И в их ситуации либо решительно пресекать, либо придётся смириться с новой реальностью, поступившись частью богатств и могущества.
— Н-да… верно. — Ульрих пригубил вино, задумчиво помолчал, но всё же выдал: — Знаешь, Алекс, я даже рад, что всё так сложилось. Да, я очень многое потерял, но и приобрел не меньше. И живу в интересное время. Так что спасибо тебе, друг.
