E-18. Летние каникулы - страница 184
Я съел приготовленный мамой десерт. Потом осмотрел квартиру, прислушался к уличным звукам; показалось, что только вчера уехал из города, показалось, что проведенное в Фагерлюнде лето начинает уходить в прошлое, исчезать, словно облака в ясный день. Все кончено. Кому нужны стихи о любви?
Я посмотрел на чехол, в котором лежали дорогие часы. Открыл. Красивые часы со светящимся циферблатом, секундной стрелкой и кожаным ремешком. Водонепроницаемые. Точно такие я желал себе. Я предчувствовал, знал наверняка, что получу их к своему шестнадцатилетию. Нужно бережно с ними обращаться, снимать во время гимнастических упражнений, быть осторожным, постараться не поцарапать блестящее кварцевое стекло.
Подарок отца. Признание меня взрослым. Признание, что кончились игры с ножиками, в индейцев, в городскую романтику. Часы были залогом его веры в меня, взрослого.
Я храню их до сих пор, лежат где-то в ящике письменного стола.
ИНТЕРВЬЮ С ПИСАТЕЛЕМ КНУТОМ ФАЛДБАККЕНОМ
1. Ваш роман «В стране заката» был переведен на русский язык, кажется, в 70-е годы ушедшего столетия. Мнение критиков и читателей было единодушным — замечательное произведение! Спрашивали: кто автор? что о нем известно? Что Вы сами можете сказать о романе? — Журнал «Иностранная литература» напечатал роман в сокращении, потом он вышел отдельной книгой, миллионным тиражом, в двух изданиях. Роман был разрешен к печати, потому что существовавшая тогда цензура решила, что речь идет о критике западной культуры и общественного развития. Однако после падения «железного занавеса» оказалось, что русская действительность была ближе к описанному в моем романе, нежели западно-европейская!
2. После такого большого успеха переводились ли позже Ваши книги на русский язык? — На русский язык меня больше не переводили мотивируя это нехваткой бумаги. Но я думаю, что мои книги были слишком «сочными» для официальных кругов. Ведь это был Брежневский период!
3. Известно, что Вы выступали с лекциями в Москве и Ленинграде. Ваше впечатление о поездке, вообще о России? — Министерство Иностранных Дел Норвегии организовало мою поездку (не помню, в каком году) в Москву и Ленинград, где состоялись встречи в университетах со студентами, преподавателями, переводчиками. Впечатление положительное, официальные представители, правда, проявляли минимум внимания к литературе, но зато, например, гид-переводчик досконально познакомил меня с достопримечательностями этих двух городов. Зимний дворец в Ленинграде — незабываем! Ограничений в передвижении не было. Я гулял один по Красной площади, посетил ГУМ, напомнивший мне настоящий восточный базар. С помощью норвежского посольства в Москве побывал в театре на Таганке. Великолепно!
Меня встречали везде радушно, с теплотой. Обратил внимание, что академической среде не хватает контактов, профессиональных и обычных частных. К каждому моему слову прислушивались, словно мучимые жаждой. И когда я подарил несколько экземпляров моих книг, люди были трогательно благодарны. По-настоящему я понял особенности страны, когда посетил Москву, Россия ведь еще и азиатская страна. Непривычно было видеть на улицах много неевропейских лиц, военных… А Ленинград — «балтийский» город, по природе и архитектуре (замечательной!) напоминает Финляндию и Швецию.
Гостеприимство и дружелюбие русского народа — неопровержимый факт, жаль, что не знаю русского языка. Но вот такси! Скорость! Ужас! Никогда и нигде я не сидел в таком старом дребезжащем автомобиле!
4. Вы как-то сказали, что считаете роман «Дневник Адама», 1982, своим главным произведением. Почему? — Это мнение критики, она находит его с литературной точки зрения самым удачным моим произведением. Я не спорю, меня интересует настоящее… Снова пишу криминальный роман…
5. Что Вы можете сказать о романах «Лето насекомых» («Летние каникулы») и «E-18»? — В моем творчестве есть 5 или 6 книг (среди них «Страна заката», «Лето насекомых»), которыми я доволен, в них я опробовал разное и — неплохо. Но художник никогда не останавливается на достигнутом, и это хорошо. Я не читаю своих, уже опубликованных произведений. Устремлен в будущее.
