Между тем часы на колокольне пробили какой-то поздний час. Этот бой коснулся слуха юноши, сидевшего над книгами в неособенно далеком расстоянии от Сусанны. Так как вечер был субботний, когда Джуду не было надобности заводить будильник на ранний утренний час, то он продолжал заниматься, не стесняясь временем. В эту минуту он усердно читал греческую библию, и проходившие под окном запоздавшие обыватели могли слышать с жаром произносимые странные слова, имевшие для Джуда неописуемую прелесть и передававшие божественные глаголы.
IV
Джуд был искусный малый в своем ремесле, мастер на все руки (как это всегда бывает в захолустных провинциальных местечках, тогда как в Лондоне мастер, вырезывающий черешок листка, отказывается от выделки той его части, которая исчезает в этом листке, точно какое-то унижение заключается в том, чтобы сработать вторую половину целого). Таким образом Джуд, когда у него случилась заминка в лепной или резной фасадной работе, уходил для вырезки подписей на монументах или могильных плитах и искал удовольствия в перемене работы.
В следующий раз он видел Сусанну, когда исполнял стенную работу внутри одной из церквей. При входе пастора для богослужения. Джуд сошел с лестницы и присел вместе с немногими богомольцами до окончания службы, прервавшей его постукивание. В числе других здесь оказалась и Сусанна, пришедшая в сопровождении старшей мисс Фонтовер.
Заметив кузину, Джуд невольно залюбовался её красивым станом и грациозной позой, когда она опускалась на колени, думая при этом, какою помощницей была бы ему такая скромная и религиозная девушка при более счастливых обстоятельствах. Но вот кончилась служба, и как только богомольцы начали расходиться, Джуд поспешил опять приняться за работу. Он не решался встретиться в таком месте с девушкой, начинавшей оказывать на него неотразимое влияние. Неустранимимые препятствия, не позволявшие ему стремиться к близкому знакомству с Сусанной, стояли пред ним с прежней неумолимостью. Но очевидно было и то, что Джуд, как и всякий мужчина его темперамента, не мог жить одной работой: он нуждался в любви. Иной в его положении быть может опрометчиво бросился бы к ней, воспользовался-бы возможностью легкого сближения, в котором она едва-ли бы отказала, и предоставил-бы остальное случаю. Но не так поступил Джуд – по крайней мере в начале.
Но время шло, а неотвязчивые мысли о Сусанне не оставляли его в покое. Эта опасная игра с огнем начинала тяготить его, смущая нравственное чувство, и он принужден был признаться себе, что совесть его все более и более сдавалась в этой непосильной борьбе.
Несомненно, что она представлялась ему почти идеальной девушкой. Быть может, знакомство с нею могло-бы вылечить его от этой неожиданной и рискованной страсти. Но нравственное противоречие заключалось в том, что он желал познакомиться с нею вовсе не за тем, чтобы излечиться.
Как то вскоре одна молодая девушка зашла на двор каменотесов и, стараясь не запачкать платья в известковой пыли, осторожно пробралась прямо в мастерскую.
– Недуренькая барышня, – заметил один из рабочих, дядя Джо.
– Кто она? – спросил другой.
– Не знаю, – помнится, я видал где-то. Впрочем, постойте, это должно быть дочь того ловкача Брайдхэда, который один смастерил всю кровельную работу на церковь св. Луки лет десять тому назад, и перебрался потом в Лондон. Не знаю, есть-ли у него теперь какие дела – едва-ли густо, а то бы дочь не возвратилась назад.
Между тем вошедшая незнакомка постучалась в дверь конторы и спросила работает-ли на дворе Джуд Фолэ. Узнав, что он недавно куда-то отлучился, она выслушала это с видимой досадой, и тотчас же удалилась. Джуд возвратился вслед за её посещением и когда ему описали девушку, он конечно сразу узнал в ней свою кузину Сусанну.
После этого шага с её стороны Джуд уже не желал более умышленно избегать кузины и решился, не откладывая, навестить ее в этот же вечер. У себя дома он нашел записку от неё – первую с их встречи. Сусанна была девушка самая простодушная и безыскусственная. Называя его в записке «милым кузеном Джудом», она сообщала, что только сейчас, и то случайно, узнала, о его переселении в Кристминстер, и упрекала, что узнала об этом не от него. Они могли бы так приятно проводить время вместе, – писала кузина, – ибо она почти одинока и у неё не было близких друзей. Но теперь ей вскоре предстоит, вероятно, уехать, и следовательно возможность родственного сближения упущена может быть навсегда.
