— Боюсь, я помешал вам, досточтимые джентльмены. — Привидение окинуло всех нас странным улыбчивым взглядом. В его круглых тёмных глазках мелькнула, как мне показалось, какая-то дьявольская искра. И всё же — думаю, не ошибусь, если предположу, что мы почувствовали себя польщёнными: призрак назвал нас джентльменами!
— Тогда усодьте меня куда-нибудь, чтоб не мешался. Мне, чай, много не требуется, мистер Венн. Кто я, вообще, такой? — ничтожная тень! («Надо же, — пробормотал Торотон. — Я-то думал, призраки по-английски говорят чуть получше!») Только вы уж сами знаете, мистер Венн: во всём доме нет другого уголка, пригодного для обитания. Честное слово, я неприхотлив. Хотя, если уж пожаловал не вовремя — посижу на ступеньках снаружи. Только давайте договоримся: чтобы без фокусов — не выносить ничиво, и не ломать — и так здеся немного осталось. — С этими словами он, как мне показалось, не слишком благосклонно оглядел комнату и те действительно немногочисленные предметы, что в ней находились. — Вы всегда относились до меня, как истинный джентльмен, мистер Венн: чаевых не жалели, обхаживали всячески… Ничиво, джентльмены, если я посижу тут с вами часок-другой? — Он вновь оглядел нас по очереди.
— Мы, пожалуй, пойдём по домам, Венн. — Гонимые единственным желанием — убраться отсюда как можно скорее — мы двинулись к своим пальто и шляпам.
— Стойте! — голос нашего друга прозвучал глухо и торжественно, но, судя по подрагивавшим уголкам губ можно было даже подумать, что он еле сдерживает смех. — Нет, так просто я вас не отпущу. Непредвиденные обстоятельства вынуждают меня во всём признаться, хотя, видит Бог, делать я этого не собирался. Кто-то из вас предположил, будто в доме этом совершено убийство. Я тогда предложил другое слово: «возмездие». Ещё точнее было бы сказать — «экзекуция» — вот это, джентльмены, чистая правда. Да, в доме присутствует экзекутор>[2]. Собственно говоря, опись тут проводилась уже не раз. И мой дорогой призрак — не кто иной, как временный владелец строения!
— Владелец! — едва слышным эхом отозвались мы.
— Он появляется в этом доме, преследуя меня, словно привидение, по истечении очередного квартального срока. Дело в том, что у хозяина, несомненно, испытывающего ко мне, как к жильцу, огромное уважение, есть одна смешная слабость: он удивительно щепетилен во всём, что касается пунктуальной платы за жильё. Я же — несомненно, питая к нему, как к хозяину, глубочайшее уважение, — в силу некоторых обстоятельств (каких именно — распространяться не стану) нередко оказываюсь не в силах выплатить необходимую сумму в срок. В результате происходит опись имущества и появляется мой добрый друг, исполняющий роль временного владельца. Неудобства такого рода приходится испытывать, наверное, каждому, кто решается снять дом в одиночку. Впрочем, они с лихвой окупаются многочисленными преимуществами, о которых я уже говорил. Что-то такое я, помнится, заметил о подавленности, которая наступает сразу же после нескольких дней безделья… Проще говоря, запустив работу, я влезаю в долги. Хозяин, не получив ренты, тут же вызывает чиновника для проведения описи, а затем прибывает и мой приятель — homo sapiens «обитающий» — достойнейший в своём роде джентльмен, который сейчас выкурит с нами трубку и опрокинет стаканчик грога, как он это проделывал тут уже не раз.
В понедельник я получу деньги, расплачусь с самыми горячими долгами, в том числе и с тем, который причиняет столь жгучее беспокойство моему почтенному хозяину, и наш гость уйдёт. Ну, не спешите же уходить. Пустим графинчик по кругу. И хватит о духах — пусть винный дух царит в этом доме. За спиритизм! — в смысле, за спирт! — разбавленный, разумеется, в должной пропорции, а главное, с сахаром и лимоном.
Наверное, пытаясь разгадать тайну характера Джорджа Венна, мы упустили из виду одну деталь: наш старший друг, несомненно, обладал ещё и чувством юмора. Впрочем, все мы, как я уже говорил, были очень молоды и, наверное, подчас давали повод для шуток.
1895 г.
[3]
