До сих пор сохранились тетради Гершвина. Из них прекрасно видно, как точно и грамотно велись записи, в какой безукоризненной чистоте они содержались. Из них также видно, что, узнав какие-то основные правила, Гершвин часто пытался разработать свои собственные идеи, но в направлении прямо противоположном общепринятому. И в этом он всегда находил поддержку своего учителя. Хотя Киленьи и настаивал на том, что сначала необходимо изучить все существующие стили, он очень терпимо и даже снисходительно относился к тому, что его ученик старался нарушать их.
Киленьи также с сочувствием и пониманием относился к карьере Гершвина в Тин-Пэн-Элли. Более поздние учителя Гершвина и другие музыканты относились к этому иначе: они считали, что он должен полностью посвятить себя сочинению серьезной музыки. Более того, Киленьи хорошо понимал (и сказал об этом в 1919 году), что популярная музыка может оказаться кратчайшим путем к пониманию Гершвином своих более серьезных задач. "Ты столкнешься с теми же трудностями, с которыми сталкиваются все американские композиторы, пытаясь добиться того, чтобы их произведения исполнялись, — говорил ему Киленьи, и это тогда, когда американцев вообще исполняли очень редко. — Если ты добьешься успеха как сочинитель популярной музыки, ты станешь известным, это приблизит тебя к твоей цели, потому что тогда дирижеры будут приходить к тебе и заказывать серьезную музыку тоже".
Прошло восемь месяцев, и занятия с Киленьи стали не такими регулярными. Множество разных дел, по которым Гершвин обязан был бывать в Нью-Йорке и в других местах, делало невозможным соблюдать раз и навсегда установленный график занятий. Но как только очередное задание было выполнено, Гершвин тут же спешил за следующим. Иногда он приносил на занятия с Киленьи кое-что из законченного им мюзикла, чтобы выслушать критические замечания и сделать разбор вещи в целом. Иногда он приносил чужие оркестровки своих вещей для того, чтобы разобрать их со своим учителем и посмотреть, нельзя ли их улучшить. "Он обладает потрясающей способностью истинного гения все впитывать в себя, а затем использовать все, что он узнал, в своей собственной музыке", — говорил Киленьи[14].
Глава IV
ЮНОШЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ АЙРЫ
Пока Джордж колотил по клавишам в своей комнатке-ячейке на Тин-Пэн-Элли и публиковал свои первые песни, а одну из них даже услышал с подмостков Бродвейского театра, Айра не вылезал из-за стола: то он делал иллюстрации, то писал короткие эпиграммы, то куски причудливой юмористической прозы; иногда стихи и наконец даже тексты песен.
Поступив в Таунсенд-Харрис-Холл, он начал выпускать небольшую газету (объемом в одну страницу), для которой сам же писал заметки, сам их редактировал и сам иллюстрировал. Она называлась "Лист" (и писалась не на листе бумаги, а на картонке, которую обычно вкладывали в прачечной в выстиранные рубашки). Айра аккуратно выпускал ее каждую неделю в течение 26 недель для своего двоюродного брата. Подражая брату, Джордж тоже стал выпускать свою газету "Веселый музыкант". Но после первого же номера потерял к ней всякий интерес. Вскоре Айра приобрел более широкую аудиторию почитателей своего творческого таланта, став художественным редактором студенческой газеты "Академический вестник" (Academic Herald), для которой рисовал карикатуры и придумывал красочные и затейливые заголовки для некоторых разделов. Он также начал вести в ней колонку под названием "Много шума".
Несмотря на страсть к чтению, живой ум и художественные способности, в школе он не блистал. Ему пришлось остаться в Таунсенд-Харрис-Холл еще на один семестр, чтобы сдать задолженность по двум предметам. И только в феврале 1914 года он поступил в Нью-йоркский городской колледж. Здесь его успехи вряд ли были лучше. Перейдя на второй курс, он все еще изучал математику за первый. "Кажется, остался единственный путь получить диплом, — рассказывал Айра, — это пробыть здесь настолько долго, чтобы можно было добыть его по праву скваттера"[15].
Он проучился в колледже только два года. В это время он вместе с Эрвином Харбургом (впоследствии знаменитым поэтом-песенником и одним из его близких друзей, известным многим по прозвищу "Йипп") вел постоянную колонку под названием "В горле у горгульи"
