С первыми лучами солнца пришли гонцы от Кулан Тита с приглашением явиться в зал аудиенций. Здесь Туван Дин после долгих лет должен был встретить свою дочь, а я должен был вновь увидеть свою любимую Дею Торис после почти двенадцати лет разлуки.
Сердце мое так билось, что я в смущении оглядывался кругом, предполагая, что все окружающие должны были слышать этот стук. Все мое существо рвалось к Дее Торис, вечная молодость и красота которой были только внешними проявлениями ее дивной души.
Наконец вернулся гонец, посланный за Матаи Шангом. Я вытянул шею, чтобы скорее увидеть, кто за ним следует, но гонец возвратился один.
Остановившись перед троном, он обратился к джеддаку громким голосом, который раздался во всех концах зала.
– О, Кулан Тит, могущественнейший из джеддаков, – произнес он, – твой гонец возвращается один. Когда он пришел в апартаменты отца жрецов, то нашел их пустыми, пусты были также комнаты его свиты!
Кулан Тит побледнел.
Глухое рычание сорвалось с уст Туван Дина, который не взошел на трон, а стоял рядом со мной. Гробовая тишина воцарилась в зале.
Кулан Тит, джеддак Каола, первым прервал тишину. Он спустился с возвышения и порывисто подошел к Туван Дину. Слезы блестели в его глазах, когда он положил обе руки на плечи своего старого друга.
– О, Туван Дин, – воскликнул он, – и это несчастье должно было случиться с тобой здесь, во дворце твоего лучшего друга! Собственными руками задушил бы я Матаи Шанга, если бы догадался, что таилось в его низкой душе! В прошлую ночь моя вера была поколеблена – она разбилась теперь вдребезги, но увы, слишком поздно, слишком поздно! Стоит тебе только приказать, и весь Каол, все силы моего могущественного народа – в твоем распоряжении. Мы сделаем все, чтобы вырвать твою дочь и жену этого доблестного воина из лап хищников. Что нужно сделать? Скажите!
Я выступил вперед и обратился к нему:
– Во-первых, нужно уличить тех из твоих подданных, кто помог бегству Матаи Шанга и его свиты. Без помощи со стороны дворцовой стражи он не мог бы уйти. Ищи виновных и узнай от них, каким образом бежали жрецы и в каком направлении.
Прежде чем Кулан Тит отдал приказ о расследовании, из толпы вышел молодой офицер с красивым открытым лицом и сказал:
– О, Кулан Тит, могущественнейший из джеддаков! Я один несу ответственность за это печальное происшествие. В последнюю ночь стражей командовал я. Во время ночной аудиенции я дежурил в другой части дворца и ничего не знал о том, что здесь произошло. Поэтому, когда отец жрецов вызвал меня и сказал, что ты хочешь, чтобы он скорее покинул город из-за присутствия смертельного врага, который покушается на его жизнь, я беспрекословно повиновался. Ведь отец жрецов повелевал над всеми нами: власть его была даже выше твоей власти, могущественнейший из джеддаков! Пусть же последствия отразятся на мне, потому что я один виноват. Другие стражники, которые способствовали бегству, только выполняли мое приказание.
Кулан Тит взглянул сначала на меня, а затем на Туван Дина, как бы спрашивая нашего мнения об атом человеке. Неумышленные действия молодого командира были так очевидны, что никто из нас не вздумал требовать его наказания.
– Как бежали они? – спросил Туван Дин, – и в каком направлении?
– Они покинули Каол тем же путем, как и прибыли в него, – ответил командир, – на собственном аэроплане. Я следил за огнями корабля после того, как они улетели, и видел, что они направились на север.
– Где на севере Матаи Шанг может рассчитывать на убежище? – спросил Туван Дин у Кулан Тита.
Тот опустил голову и несколько мгновений казался погруженным в глубокое раздумье. Затем лицо его внезапно просветлело.
– Знаю! – воскликнул он. – Вчера еще Матаи Шанг рассказывал мне о народе, совершенно непохожем на нас и живущем далеко к северу. Он говорил, что святые жрецы давно знают этот народ, и, что это верные и набожные последователи древней религии. Он говорил, что среди них он найдет убежище, где никакие еретики его не найдут. Я уверен, что он направился туда!
– И во всем Каоле не найдется ни одного аэроплана, на котором можно было бы за ним последовать! – воскликнул я с отчаянием.
