— Они волшебники?
— Только некоторые из них. Хотя быть волшебником просто, — ответила мадам Крикен, касаясь серебряных завитушек на очках.
— Просто? — удивился мальчик.
— Достаточно волшебной палочки и нескольких выученных заклинаний. Но чтобы пересечь границы сознания, нужно еще кое-что.
— А разве их можно пересечь?
— Знаешь, что такое магипсия?
— Наверное, то, что относится к магии.
— Ты не прав. Магипсия — это наука о психологической энергии. Конечно, в ней присутствует и магия, но совсем не та, о которой всем известно. Антеи, псиофы и мы, мудрецы, наделены ментальными способностями. В этом-то все и дело, Джено.
— Что это за способности? — спросил он, ощупывая голову.
— Ты все узнаешь. Запомни, чтобы найти своих родителей, тебе придется быть очень осторожным. А сейчас слушай меня внимательно и ничего не бойся! — И мадам Крикен открыла маленькую фарфоровую баночку. На ее крышке было написано: «Круги мудрости». Она сунула туда руку и вынула три маленьких кружочка из черного стекла. — Посмотри на них и зафиксируй взгляд!
Джено послушался и несколько секунд спустя увидел, как выложенные на стол кругляшки стали перемещаться вправо.
От неожиданности он вскочил.
— Сядь и начни снова, — распорядилась женщина.
Джено снова сфокусировал свой взгляд на кружочках и опять увидел, как они медленно движутся от чашки к чайнику.
— Хорошо. Очень хорошо, — сказала Марго Крикен, убирая кружочки в фарфоровую банку.
— Это сделал я? — Джено не мог поверить.
— Да. Это называется телекинезом. Или способностью перемещать предметы с помощью мысли, — спокойно ответила женщина. — Видишь, мой юный Астор Венти, твой разум довольно силен. Ты использовал свои врожденные способности. Чай и печенье лишь немного помогли тебе…
— Я подозревал, что это наркотики. Теперь понимаю, почему я три дня подряд просыпался после полудня. Раньше со мной такого никогда не случалось. И вот сейчас… с этими стеклянными кружочками… — Мальчик заметил, что мадам Крикен приближается к кухонной двери.
— Никаких наркотиков. Я тебя уверяю. Твой разум сделал это. Возможно, фон Цантар прав: в твоих венах течет Клонафорт. В Арксе ты научишься и многим другим вещам. Хорошим и не очень. Но об этом мы поговорим завтра. А сейчас иди. Твой дядя ждет тебя к ужину. Бон суар! — И мадам проводила его к выходу.
Одурманенный Джено, как лунатик, сел на велосипед и пересек улицу Душистого розмарина.
Флебо уже накрыл на стол. Вкусный горячий суп и шпинат в сметане. Мальчик хранил молчание. Дядя ни о чем его не спросил.
— Видите ли, доктор Молекула, — говорил учитель математики, — ваш племянник плохо воспитан. Не учится. Не старается. Невнимателен. Ко всему прочему говорит странные вещи. В общем, не такой, как другие ученики.
Учитель брызгал слюной, ожесточенно жестикулировал. Флебо и Джено стояли перед ним посреди учительской.
— Я понимаю, многоуважаемый учитель. — Дядя даже не сделал попытки возразить. — Я один воспитываю Джено. Мне приходится нелегко.
— Разумеется. Но в последний раз он рассмешил весь класс прямо на уроке. Представьте себе, начал рассказывать о летающих объектах. Вы понимаете? — Учитель развел руками.
— Действительно, Джено в последнее время стал немного странным, — подтвердил Флебо, выразительно посмотрев на племянника.
— А почему он отсутствовал несколько дней в школе? Плохо себя чувствовал?
— Да. Он плохо себя чувствовал. Вообще-то я решил поместить его в клинику. Вдали от Нижнего Колокола, — объяснил Флебо Молекула.
— Значит, это серьезно. Мне очень жаль. — Учитель встал и, подойдя к Джено, погладил его по голове.
— Вы не объясните это директору? — закончил дядя, вытирая лоб платком. Хотя на дворе был почти ноябрь, он потел, как летом.
— Конечно, конечно. Я все ему передам. Надеюсь, Джено скоро поправится, — сказал учитель, провожая дядю с племянником до дверей.
Когда Джено завернул за угол школы, он увидел, что Мирта, Никозия и Марлония высунулись из окна. Он поднял руку, чтобы помахать им, а Мирта крикнула:
— Ты заболел?
Он только кивнул в ответ. Мирта засмеялась и вместе с остальными принялась красноречиво жестикулировать. И на этот раз они над ним смеялись. Для них Джено был чокнутым! Только толстый Никозия не присоединился к ним: он стоял неподвижно, надув пухлые щеки.
