Наконец Финли пристально посмотрел на меня.
– Этот рейс идет экспрессом, – сказал он. – Прямиком на север, до самой Атланты. Прибывает туда в девять утра. Здесь не останавливается.
Я покачал головой.
– Я попросил водителя остановиться, – сказал я. – Он ответил, что не имеет права это делать, но все же остановился. Остановился специально для того, чтобы выпустить меня.
– Вы уже бывали здесь прежде? – спросил Финли.
Я снова покачал головой.
– У вас здесь родные? – продолжал он.
– Нет, здесь никого нет.
– А вообще родные есть? – настаивал он.
– Брат в Вашингтоне, – сказал я. – Работает в казначействе.
– У вас в Джорджии есть друзья, знакомые?
– Нет, – сказал я.
Финли записал все мои ответы. Затем наступила долгая тишина. Я знал точно, каким будет его следующий вопрос.
– Тогда почему? – спросил Финли. – Почему вы сошли с автобуса на незапланированной остановке и шли пешком до города, в котором у вас нет абсолютно никаких дел?
Это был убийственный вопрос. Финли мне его задал. Как, несомненно, задаст и прокурор. А у меня не было на него убедительного ответа.
– Ну что вам сказать? Это был каприз. Меня тянуло к перемене мест. Должен же я был куда-то попасть, верно?
– Но почему именно сюда? – спросил Финли.
– Не знаю, – признался я. – У моего соседа была карта, и я выбрал этот городок. Мне хотелось держаться подальше от оживленных мест. У меня была мысль сделать круг и вернуться обратно к заливу, но только, быть может, чуть западнее.
– Вы выбрали это место наугад? – спросил Финли. – Не вешайте мне лапшу на уши. Как вы могли его выбрать? Это же всего-навсего название. Точка на карте. У вас должна была быть какая-то причина.
Я кивнул.
– Я решил заглянуть к Слепому Блейку, – сказал я.
– Кто такой этот Слепой Блейк? – спросил Финли.
Я видел, как он просчитывает различные сценарии так, как шахматный компьютер просчитывает возможные ходы. Кто мне этот Слепой Блейк – друг, враг, сообщник, заговорщик, учитель, кредитор, должник, моя следующая жертва?
– Слепой Блейк – это гитарист, – пояснил я. – Он умер шестьдесят лет назад; возможно, был убит. Мой брат купил пластинку, на конверте была статья, и там говорилось, что это произошло в Маргрейве. Брат написал мне об этом. Сказал, что он был здесь пару раз весной, по каким-то делам. Я решил сам заглянуть и попробовать что-нибудь выяснить.
Финли молча вытаращил глаза. Мое объяснение показалось ему совсем неубедительным. Если бы я был на его месте, оно мне тоже показалось бы неубедительным.
– Вы приехали сюда для того, чтобы найти гитариста? – спросил он. – Гитариста, умершего шестьдесят лет назад? Почему? Вы играете на гитаре?
– Нет.
– Как ваш брат мог вам написать? – спросил он. – У вас ведь нет адреса.
– Он написал на адрес части, где я служил, – ответил я. – Оттуда всю мою почту переправляют в банк, куда я положил выходное пособие. Ее пересылают мне, когда я прошу выслать очередную порцию денег.
Финли покачал головой. Сделал пометку.
– Автобус компании «Грейхаунд», отъезжающий в полночь из Тампы, верно? – сказал он.
– Да, – подтвердил я.
– Билет сохранился?
– Полагаю, он в пакете с моими вещами, – сказал я, вспоминая, как Бейкер складывал в пакет весь тот мусор, что был у меня в карманах.
– А водитель автобуса вас вспомнит? – продолжал Финли.
– Думаю, вспомнит, – сказал я. – Это была незапланированная остановка. Мне пришлось его уговаривать.
Я превратился в зрителя, отрешенно наблюдающего за происходящим со стороны. Сейчас моя задача не отличалась от той, что стояла перед Финли. У меня возникло странное ощущение, что мы с ним беседуем о каком-то абстрактном деле. Коллеги, обсуждающие запутанную проблему.
– Почему вы нигде не работаете? – спросил Финли.
Я пожал плечами. Попытался объяснить.
– Потому что я не хочу работать, – сказал я. – Я работал тринадцать лет, и это меня никуда не привело. У меня такое ощущение, будто я попробовал делать так, как положено, но из этого ни черта не вышло. А теперь я буду делать так, как хочу сам.
Финли молча смотрел на меня.
– У вас были неприятности в армии? – спросил он.
– Не больше, чем у вас в Бостоне, – ответил я.
