Похоже, он удивился.
– Что вы хотите сказать?
– Вы проработали в Бостоне двадцать лет, – сказал я. – Вы сами мне это сказали, Финли. Так почему вы очутились в этом забытом богом захолустье? Вы должны были выйти на пенсию, жить в свое удовольствие и ловить рыбу на мысе Код или где-нибудь еще. Что же с вами случилось?
– Вас это не касается, мистер Ричер, – нахмурился Финли. – Отвечайте на мой вопрос.
Я пожал плечами:
– Спросите у армии.
– Спрошу, – заверил меня он. – В этом вы можете не сомневаться, черт побери. Вас уволили с хорошей аттестацией?
– А разве в противном случае я получил бы выходное пособие? – ответил вопросом на вопрос я.
– Почему я должен верить, что вы получили от армии хотя бы ломаный грош? – настаивал Финли. – Вы живете как последний бродяга. Итак, с хорошей аттестацией? Да или нет?
– Да, – ответил я. – Естественно.
Он сделал еще одну пометку. Задумался.
– Как вы отнеслись к тому, что вас уволили со службы? – наконец спросил он.
Я обдумал его вопрос. Пожал плечами.
– Никак. Вот я был в армии, а теперь уже не в армии.
– Вы испытываете злость? – настаивал Финли. – Чувствуете, что вас предали?
– Нет, – сказал я. – А должен чувствовать?
– И вас ничего не беспокоит? – спросил он так, как будто что-то обязательно должно было быть.
Я чувствовал, что хорошо бы что-нибудь ему ответить. Но не мог ничего придумать. Я служил в армии с самого своего рождения. Теперь я уже не служил в армии. И чувствовал себя бесподобно. Чувствовал свободу. Как будто всю жизнь у меня слегка болела голова. А я заметил это только тогда, когда она перестала болеть. Меня беспокоило только то, чем жить дальше. Чем зарабатывать на жизнь, не расставаясь с только что приобретенной свободой, – а это было весьма непросто. За полгода я не заработал ни гроша. Это была моя единственная проблема. Но я не собирался говорить о ней Финли. Он сочтет это мотивом. Подумает, что я решил обеспечить дополнительное финансирование своей бродяжнической жизни, грабя людей. На складах. А затем их убивая.
– Наверное, переход дался мне нелегко, – наконец сказал я. – Особенно если учесть, что такую жизнь я вел с детства.
Финли кивнул. Обдумал мой ответ.
– Почему уволили именно вас? – спросил он. – Вы сами вызвались уйти со службы?
– Я никогда и нигде не вызывался сам, – сказал я. – Первое правило солдата.
Опять молчание.
– У вас была какая-то специализация? – наконец спросил Финли. – На службе?
– Сначала общее поддержание порядка, – ответил я. – Таково правило. Затем пять лет я занимался обеспечением режима секретности. А последние шесть лет я занимался кое-чем другим.
Пусть сам спросит.
– Чем же? – спросил Финли.
– Расследованием убийств, – ответил я.
Финли откинулся назад. Крякнул. Снова сплел пальцы. Посмотрел на меня и шумно вздохнул. Подался вперед. Ткнул в меня пальцем.
– Верно, – сказал он. – Я обязательно все проверю. У нас есть ваши отпечатки. Они должны иметься в военном архиве. Мы запросим вашу служебную характеристику. От начала и до конца. Со всеми подробностями. Мы проверим автобусную компанию. Проверим билет. Найдем водителя, найдем пассажиров. И если вы сказали правду, мы достаточно скоро это выясним. Если вы сказали правду, возможно, это позволит вам отмыться. Несомненно, все определит хронология событий. Но пока в деле остается много неясного.
Помолчав, Финли снова шумно вздохнул. Посмотрел мне в лицо.
– Ну а до тех пор я буду действовать осторожно, – сказал он. – На первый взгляд про вас ничего хорошего не скажешь. Бродяга. Бездомный. Ни адреса, ни прошлого. Вполне вероятно, весь ваш рассказ – чушь собачья. Быть может, вы беглый преступник. Убиваете людей направо и налево во всех штатах. Я просто не знаю. Нельзя требовать от меня, чтобы я порадовал вас хотя бы капелькой сомнения. Зачем мне сейчас сомневаться? Вы останетесь за решеткой до тех пор, пока мы не будем полностью уверены, договорились?
Это было то, что я и ожидал. Это было то, что я сам сказал бы на месте Финли. Тем не менее я покачал головой.
– Вы проявляете осторожность? – сказал я. – Это еще мягко сказано.
Он спокойно выдержал мой взгляд.
