– Хотя мне это вполне по силам, старина, – дружески сообщил Дирижер. – Мои способности к психопринуждению и воздействию обладают прямо-таки мерзким потенциалом, а лилмики научили меня паре фокусов. Но я ведь человек добрый, мухи не обижу, да и мои полномочия не позволяют мне крушить сознания направо и налево, хотя при допросах граждан Земли мне предоставлено больше свободы, чем Магистрату.
Роги возмущался и стонал, что с ним обошлись так нечестно, но Дэвид ответил только, что хотел добраться до тайны этих убийств наиболее быстрым и несложным способом – а именно через Роги. Законы Содружества запрещали психозондировать Магнатов Консилиума вроде Династии Ремилардов – без веских на то оснований, но простому гражданину некуда было деваться, если Дирижер решал докопаться до чего-то.
– А теперь и ты получишь от меня кое-какую информацию, – сказал Дэвид, все еще улыбаясь. – И непременно сообщи ее членам своей семьи. К концу месяца человеческий Магистрат будет иметь новый прибор, способный точно определить, говорят ли правду или лгут даже самые великие умельцы экранироваться. Благодаря тебе у нас появились юридические основания для допроса семи ремилардовских Магнатов. Если они согласятся добровольно пройти испытание на приборе здесь, в моем кабинете, так, чтобы мне не пришлось передавать дело в Магистрат и затевать долгую юридическую волокиту, все будет проделано строго конфиденциально. Ничья репутация ни на йоту не пострадает – естественно, если они невиновны. И – опять-таки благодаря твоей помощи – мы знаем теперь, какие именно вопросы им задавать.
– Расчудесно! – с горечью отозвался Роги. – Теперь к списку моих грехов я могу добавить еще и стукачество.
Добродушное выражение исчезло с лица Дэвида Макгрегора, оставив каледонский гранит.
– Черт побери твою нежную совесть! Важно одно: найти чудовищ, которые убили мою бедную Мэгги и остальных. Найти – и отправить прямиком в ад! Так и сообщи своей драгоценной Ремилардовской Династии!
ГЛАВА XXXIII. ИЗ МЕМУАРОВ РОГАТЬЕНА РЕМИЛАРДА
Выступление Терезы на открытии сезона в роли китайской принцессы Турандот, чье ледяное сердце растопила любовь, стало одним из ее величайших сценических триумфов. Она благоразумно избрала роль, позволявшую ей явиться во всем блеске сценического таланта, как вокалистке с великолепным голосом, словно бы не знающей никаких трудностей. Никто не заметил, что голос этот уже не так гибок, как в дни ее юности, или что высочайшие ноты, когда-то прославившие ее, звучали теперь редко. Ее Турандот была победоносным возвращением на оперные подмостки, и, если критики и заметили, что она все-таки уже не прежняя, упоминать об этом они не собирались, не то ее восторженные поклонники их линчевали бы.
Вся семья, включая Поля, съехалась в Нью-Йорк, чтобы присутствовать на премьере, а после долгой заключительной овации, когда весь зал аплодировал стоя, он кинулся к ней в уборную, обливаясь слезами. К большому огорчению ее поклонников и не менее большому раздражению репортеров, они оставались там взаперти почти час. Вышли они под руку с растерянными улыбками на лицах, под иронические аплодисменты и свистки. Маленький Джек на спине Марка, видимо, телепатировал ему что-то такое, от чего его старший брат покраснел до корней волос.
На следующий день Поль переехал в хановерский семейный дом.
Тереза подписала контракт еще на семь выступлений в этой опере на протяжении октября и начала ноября, проводя эти недели между Нью-Гемпширом и Нью-Йорком, а Поль присутствовал на всех спектаклях, кроме одного – дневного 19 октября, потому что в этот день все члены семьи подверглись проверке на кембриджском психозондирующем приборе, по распоряжению Дэвида Макгрегора доставленном из Магистрата в приемную Дирижера Земли.
Допрашивались не только Магнаты, но и их жены, Дени, Люсиль и Марк. (Тереза прошла проверку на следующий день.) Проводили проверку профессора Ван Вик и Крамер. Оба они были именитыми учеными, а также Магнатами, а потому конфиденциальность процедуры считалась гарантированной. И ошибочно.
Учитывая травмирующую природу такой проверки, каждому испытуемому задавалось только десять вопросов, требовавших ответа «да» или «нет».
