Груверт, исполняющий обязанности старшего артиллериста, уже растянулся на длинном матрасообразном диване и возбужденно сопел. Напротив свиньи по другую сторону бассейна, хмурясь в беспокойстве, сидела молодая женщина с искусственно состаренным лицом и ёжиком серо-голубых волос: старший навигатор.
Остальные офицеры флотского командования возникали на своих местах вокруг бассейна, время от времени исчезая, когда внимание их куда-то отвлекалось, и появляясь снова. Арчер уселся на адмиральский трон. Арктус занял место рядом.
— Давай данные, Арктус, — приказал Арчер.
Бассейн у его ног ненадолго просветлел, а затем в нем проявились размытые точки. Это были вражеские корабли, местоположение которых определялось из ранее предъявленных Арктусом Арчеру данных сканирования. Рядом с каждой точкой возникли цифры расстояния, затем и они поблекли, размылись и заколыхались, будто от неуверенности в себе.
Арчер вздохнул. Сомнения, высказанные им слону, основывались на известной технической трудности, обойти которую имперцы пока так и не сумели: проблеме связи с фитоловым кораблем. Но как иначе поддерживать связь с отдаленными мирами Империи, как не посредством таких кораблей?
Это было возможно, и это реализовали, но в определенных пределах. Существовал природный феномен, распространявшийся практически мгновенно по сравнению с неторопливым светом, но так решалась, образно говоря, лишь половина задачи. Основная сила природы, линейное отталкивание между всеми частицами, проявляла себя реальным перемещением только между очень далекими объектами, в масштабах галактик. Скорость этого расталкивания равнялась световой[4]. Однако открытие линий отталкивания разрешило лишь одну из старых загадок физики: проблему ньютоновского действия на расстоянии. Предполагалось, что существует компонент линии, способный одновременно «информировать» каждую из двух частиц на ее концах о существовании другой, об отталкивании, ею производимом.
В конце концов его удалось идентифицировать. Он получил название «ведущего тона». На него оказывал воздействие фитоловый генератор, и поскольку время реакции его было пренебрежимо мало по всей длине, через вибрирующее фитоловое поле стало возможным передавать информацию. Сходным образом можно было построить радар, действующий в диапазоне световых лет.
Однако в отрыве от линии ведущий тон не существовал. Казалось, это фокус природы, не вполне способный превозмочь обычные ограничения на распространение информации. Любые передаваемые с его помощью данные оказывались неполными. Сообщения, содержавшие значительный объем информации, доходили искаженными или двусмысленными. Аналогичная ненадежность была присуща и радару.
Казалось, что принцип, некогда возведенный в основание физики — невозможность сверхсветовой передачи сообщений, — наносит ответный удар. Чем ближе противник, тем надежнее оценка боевой мощи эскорианского флота — но чем ближе противник, тем менее полезна такая оценка.
— По численности ничего, Арктус? — ворчливо поинтересовался он.
Арктус ответил не сразу. Он общался с радарным расчетом через мозговой имплант. По его просьбе сканеристы пожертвовали оптимизацией оценки расстояния, попытавшись уточнить численность вражеского флота. Точки размылись, расползлись до пятен и исчезли.
— Возможно, до двухсот кораблей, — доложил слон с бесстрастной вежливостью.
— Двести кораблей? — повторил недоверчиво капитан авангардного корабля. — Как им удалось собрать такую армаду втайне от нас?
— Боюсь, что это было довольно несложно, — фаталистически хрюкнул Груверт. — Основная ошибка Империи — склонность к бездействию. Ну что ж, посмотрим, хватит ли у нас еще сил раздавить мятеж!
— Через несколько минут данные можно будет уточнить, адмирал, — заметил Арктус. — Они быстро приближаются.
— Ладно. Извините, я пока отлучусь.
Телесно Арчер не перемещался. Он произвел последнюю быструю инспекцию своего флагмана, пользуясь усиленным режимом ментального доступа на мостике.
Он незримым духом порхал от одной точки контакта к другой, ненадолго задерживаясь оценить ситуацию. Наконец наведался к пушкарям:
