И тут мимо нас проносится футбольный мяч, посланный не слишком точным ударом местного Роналдо. Мяч скатывается вниз, скачет по кочкам и шлепается в воду. Вслед за мячом появляется смущенный исполнитель удара, он чешет затылок и говорит «блин». Мы смотрим друг на друга, я с улыбкой, он с недоумением. И тут я чувствую какой-то порыв и решаю достать улетевший мяч.
Я сбегаю вниз, к пруду, и мальчик спускается сзади меня. Мяч лежит довольно далеко от берега, дотянуться рукой практически невозможно. И я начинаю сожалеть о своем благородном порыве, но тут в траве вижу отломленную ветку. Я беру ее и пытаюсь дотянуться до мяча. Я цепляю его самым кончиком ветки так, что он начинает вращаться в сторону берега и от него расходятся круги по воде. Когда мяч уже подплывает к нам, я на секунду отрываю свой взгляд от него и смотрю на воду.
В воде отражаемся я и стоящий сзади и чуть выше меня мальчик. От мяча расходится очередной круг на воде, и в тот момент, когда рябь пробегает по моему отражению, создается интересный визуальный эффект. Отражение искажается волнами. Таким образом, что мужчина в деловом костюме сменяется мальчиком в спортивных штанах. И так происходит несколько раз, подобно переливающимся картинкам на календариках времен нашего детства. Несколько раз мое отражение плавно перетекает в изображение этого мальчугана. Я поворачиваюсь и смотрю на паренька, который это тоже заметил и широко улыбается. Видимо, ему кайфово. Потом я перевожу свой взгляд на Юлю, которая тоже спустилась и смотрит на воду теплым взглядом, исполненным нежности и грусти одновременно. И мне в этот момент становится слегка не по себе, будто кто-то шкряба-ет горло изнутри. Мальчик берет мяч, говорит «спасибо» и уходит. Мы поднимаемся наверх и идем по аллее, не обсуждая тему сменяющихся картинок. Как будто не хотим чего-то нарушить. Хотя поле для фантазий разного рода более чем обширное. И в какой-то момент я, сам того не замечая, беру ее за руку. Мы останавливаемся как вкопанные, она прижимается ко мне и тихо говорит:
— Мне сегодня очень хорошо. Мне очень хорошо с тобой…
И я хочу ей сказать, что так хорошо мне еще никогда не было и что я готов бродить с ней часами вокруг Патриарших или каких-нибудь других прудов, что мне хочется звонить ей каждое утро, а еще лучше — с ней просыпаться. И у меня слишком сухо во рту, и, вместо того чтобы озвучить свои переживания, я говорю:
— Сегодня просто потрясающий день…
Потом мы гуляем по улицам, я слушаю ее рассказы про подружку, у которой две собаки, про то, как она потерялась в парке Горького, когда была маленькой, про старое советское кино и прочую ерунду, от которой мне становится тепло и спокойно. Я смотрю на нее, улыбаюсь, иногда вставляю свои комментарии, и мне совершенно не хочется расставаться с ней сегодня. Но потом звонит Вадим, и я понимаю, что пора выезжать. Мы прощаемся, и я еще долго смотрю ей вслед. Она оборачивается и машет мне рукой, прежде чем скрыться за поворотом, а я думаю о том, что у нее потрясающие длинные ноги, что она чуть выше меня ростом и что я уже начинаю по ней скучать.
И кажется, что тепло исходит от асфальта, стен и крыш домов, от прохожих и пробегающих собак. И мне кажется, что все улыбаются друг другу, и я также улыбаюсь всем. И когда я почти подхожу к своей машине, московское небо разражается вдруг теплым ливнем. Я задираю голову и смотрю в небо. И я ловлю капли дождя, вода бежит по моему лицу, рукам. Я закуриваю и прикрываю огонек сигареты от капель ладонью, как это делают мальчишки-хулиганы из фильмов про послевоенное время. И когда от дождя уже сильно намок мой пиджак, я сажусь в машину и набираю ее номер:
— Юля, дождь начался, ты уже в машине?
— Ага.
Я открываю окно и выставляю телефон на улицу.
— Слышишь капли?
— Ага.
— Юленька, мы слышим одни и те же капли, здорово?
— Здорово, я сейчас поймала себя на мысли, что тоже хочу тебе позвонить и сказать про дождь. Глупо, да?
— He-а. Здорово. Мы сегодня очень хорошо погуляли. Удивительно.
— Мне так хорошо…
— Просто сегодня особенный, прекрасный день. Ну ладно, я поехал. Я еще позвоню.
