Так и живут. Утром к тренеру, вечером к дилеру. С утра изматывают себя тренажерами, вечером — наркотиками. Мне кажется, они так усердно занимаются собственным здоровьем утром только для того, чтобы было чего гробить вечером.
Из диванной зоны периодически отходят по направлению к туалету парочками. Возвращаются. В туалет уходят другие и так далее.
Мой сосед рассказывает о том, как хорошо вечерами ездить на летнюю площадку в районе Экспоцентра на Пресне. Какой там чудесный парк и хороший воздух, и единственное, что не очень удобно, — туалеты, и поэтому все берут из машин компакт-диски с клубной музыкой и идут в парк, в темноту. И парк вечерами кажется наполненным светлячками, из-за вспыхивающих тут и там огней зажигалок.
А я, в свою очередь, озвучиваю мысль о том, что, когда эти чудесные люди-светлячки с горящими глазками уезжают обратно в ночь, утром в парк приходят играть дети, которые натыкаются на брошенные там и сям почти новые компакт-диски с модной музычкой. И дети, вероятно, думают, что в этом парке поселился такой специальный Оле Лукойе, который одаривает их каждое утро новинками актуальной клубной музкультуры. Или в этом районе каждую ночь идет волшебный дождик из компакт-дисков. И еще, продолжаю я, роль светлячков в жизни этих детей очень важна. Во-первых, они оставляют после себя компакты, а могли бы использованные презервативы или еще какую-нибудь гадость типа игл, которыми дети могли уколоться. Во-вторых, они приобщают детей к хорошей музыке, чем способствуют популяризации отечественной диджей-культуры. И все рады. И дети, и светлячки. Хотя я подозреваю, что за всеми этими чудесами стоят наши музыкальные промоутеры, которые просто придумали новый вид распространения продукции своих подопечных в массы.
После моей тирады все на секунду замолкают, затем заливисто хохочут. Таким образом я становлюсь медиагероем вечера. И мне все улыбаются и хотят со мной выпить. Но продолжается это минут десять, пока очередной юморист не рассказал более смешной истории.
На пике моей популярности возвращается Мишка с конвертом и передает его одному особенно долго хохотавшему над моей шуткой товарищу, который, в свою очередь, зовет меня глазами в туалет. Исходя из того, что товарищ — Мишкин знакомый, и находясь на волне всеобщего позитива и братства, я иду вслед за ним.
В туалете он высыпает некоторую часть содержимого конверта на стеклянную полочку над раковиной (эта пошлая полочка — непременный фетиш любого уважающего себя клуба), и я начинаю растирать стафф клубной карточкой. Я убираю одну дорожку самостоятельно. Традиционно несколько раз втягиваю ноздрями воздух, чтобы остатки вещества всосались в носоглотку, и говорю всего одно слово:
— АД!
Кокаин в самом деле очень хорошего качества.
Затем я протягиваю свернутую купюру своему содорожнику (если есть собутыльники, то должны быть и содорожники!), и в этот момент дверь в туалет с жутким грохотом распахивается настежь. В кабинку вваливаются двое парней, одетых на манер модников, завсегдатаев дискотеки в Гольяново, один из которых, низенький толстяк, с ходу бьет мне в нос. Первые мысли, посетившие мои затуманенные мозги: каким образом охрана пустила в клуб этих лохов, да еще и позволяет им устраивать драки с vip-посетителями? Кто они вообще такие? Может думают, что это сельская дискотека? Может, они спутали меня с парнем, который пригласил на танец чью-то жену? С каких это пор в клубные туалеты стали врываться колхозники, мешающие релакснуться ударникам капиталистического труда? Мир сошел с ума? Вообще, WHAT THE HELL IS GOING ON?
Колхозные танцоры довольно быстро представляются. Второй парень, с весьма интеллигентным, несколько кавказским лицом, начинает махать перед моим остекленевшим лицом ксивой, сопровождая это действие выкриками:
— Федеральная служба по контролю за наркотиками! Стоять на месте! Спокойно, блин! Спокойно, я тебе сказал.
Первый при этом продолжает бацать мне кулаком под ребра. И бубнить в ухо что-то угрожающее, вроде: «Дернешься — тебе кранты». Они закручивают мне руки за спину, в туалет вбегает третий (ростом еще меньше первого) и начинает засовывать лежащий на полке конверт со стаффом мне в карман. Тут до меня наконец начинает доходить, что это не клубный маскарад и ребята сделают все, чтобы превратить мое дьявольское удовольствие в райский отдых сроком на пять лет.
