Умный полагается на свой рассудок. Но почему самые умные, когда не помогает рассудок, действуют интуитивно? Почему дурак может угадать то, до чего умному век не додуматься? Почему дураки и юродивые на Руси рекли истину и, бывало, угадывали такое, что и современной ЭВМ не под силу? Не потому ли, что интуиция этих убогих не была стеснена никаким интеллектом?
Писатель, сочиняя роман, не пользуется ни формулами, ни системами, ни расчетами, ни социологическими исследованиями. Пишет, как бог на душу положит. И люди ему верят. Даже умные верят писателю, которые без доказательств ничему не верят.
Женская интуиция поражает тем более. Как семнадцатилетняя девчонка, глупая и необразованная, среди десятка своих ухажеров безошибочно определяет того, кто любит ее истинно? Как мать за тысячу километров чувствует беду у сына? Как жена, сидя дома, узнает, что у мужа на работе что-то случилось? Как женщине удается понимать больше, чем она видит? Вернее, наоборот: как ей удается видеть больше, чем она понимает?
Мне хочется рассказать о встрече с женщиной, ничего не упуская и не утаивая. Главное в работе следователя — разговор с человеком. То есть допрос. Тогда зачем этот разговор засорять моими мыслями, впечатлениями и составлением протокола?
— Да-да, войдите!
— Мне нужен следователь Рябинин…
— Я вас вызывал?
— Какое-то недоразумение… Вчера пришел милиционер и вручил повестку.
— Садитесь, дайте ваш паспорт.
— Пожалуйста, но к чему все это?
— Хочу вас допросить.
— Допросить? За что?
— Разве допрашивают за что? Разве это наказание?
— Не наказание, но неприятно. Мы с мамой перепугались.
— Может быть, неприятно, но возникла такая необходимость. Давайте по порядку. Ваша фамилия, имя, отчество?
— Чубасова Нина Максимовна.
— Где родились?
— Здесь, в нашем городе.
— Сколько вам лет?
— Двадцать девять.
— Образование?
— Среднетехническое.
— Где работаете?
— На заводе радиоаппаратуры, регулировщицей.
— Где живете?
— Проспект Труда, дом 168, квартира 7.
— Семейное положение?
— Не замужем, живу с мамой.
— Не судимы?
— Нет.
— Прочтите вот этот текст и распишитесь в том, что вы предупреждены об ответственности за отказ от показаний и за дачу ложных показаний.
— Господи, что это за бумага?
— Протокол допроса.
— Какой протокол?! Я же ничего не знаю.
— Расписывайтесь, расписывайтесь…
— Пожалуйста, но все-таки объясните, почему этот допрос?
— В качестве свидетеля.
— Свидетеля… чего?
— Это мы сейчас выясним.
— Но я ничего не видела: ни воровства, ни убийства, ни автонаезда…
— Нина Максимовна, каждый человек что-нибудь да видит.
— А-а, из-за спирта?
— Какого спирта?
— В кладовой цеха пропало пять литров спирта. Болтали, что кладовщица настойки крепит. Но я даю голову на отсечение…
— Нет, не из-за спирта.
— Еще в доме культуры драку я видела…
— Нет.
— Ну, значит, из-за бумаги, которую мы написали всем домом по поводу гаража во дворе…
— Опять не угадали.
— Тогда не знаю.
— Нина Максимовна, хочу поговорить о жизни.
— Как… о жизни?
— Что поделываете, о чем думаете, как проводите время?..
— Из-за этого и вызвали?
— Да.
— Странно…
— Ничего странного. Вчера я вызвал гражданина спросить, какой он видел сон.
— Зачем?
— Ему приснилось, что якобы совершено весьма оригинальное хищение. Он рассказал об этом приятелю. А через два дня эта кража и верно совершилась. Как это объяснить?
— Так он сам и совершил.
— Нет.
— Тогда приятель.
— Тоже нет.
— А как же?
— Этот сновидец совершенно случайно в электричке краем уха услышал тихий разговор. Точнее, не слышал, а бессознательно улавливал шепот. Ночью же все увидел во сне явственно.
— Воров поймали?
— Да. Он описал приметы шептунов и назвал станцию, где они сошли.
— Интересная у вас работа.
— Вот видите! А вам рассказать про себя не хочется.
— А следователь имеет право вызвать человека повесткой, чтобы выспрашивать про его жизнь?
— Нина Максимовна, она у вас такая неприличная, что и рассказать стыдно?
— С чего вы взяли? У меня все в норме, я человек без комплексов.
— Вот и хорошо. Так как вы проводите время?
— По-разному.
— Все-таки, чем больше занимаетесь?
— Всем понемножку. И в кино хожу, и в театр, но реже. Телевизор, конечно.
