Сим образом по удачном исполнении порученного им дела возвращаются они радостные в Охотск, где думали, ожидает их хвала и благодарность за понесенные ими труды и подвиги. Но их ожидала там совсем иная участь. Резанов не доехав до Петербурга занемог в Красноярске и умер. Бывший тогда начальник Охотского порта (вскоре потом по общим всего края того жалобам смененный), Капитан второго рант Бухарин, возмечтав, что суда сии возвратились наполнены золотом и великими богатствами, под предлогами сомнения о сей Экспедиции, яко бы оная сделана была самовольно, в самом же деле дабы не оставить никого свидетелей привезенным вещам, налагает на суда сии арест, сажает, без всякого от Правительства повеления, Хвостова и Давыдова, как Государственных преступников, под крепкую стражу. Отбирают у них все, даже до одежды и обуви. В продолжение целого месяца, поступают с ними бесчеловечным и зверским образом. Жестокость сия день ото дня более умножается. Хвостов и Давыдов разлученные, стерегомые, не знают об участи друг друга. Они видят, что им определена самая мучительная смерть! то есть, что они в пять или шесть месяцев, покуда не придет из Петербурга повеление о их освобождении, должны будут погибнуть от духоты, нечистоты и голоду. В сих крайних обстоятельствах не оставалось им иного к спасению своему средства, как только единый побег. Но как выбраться из под крепкого заточения и строгого присмотра? Куда идти без пищи, без одежды, без денег? Ближайшее место Якутск, которое отстоит около тысячи верст. Но и в самых недрах зла растет человеколюбие, и невинность находит себе покровительство. Сии два несчастные добрыми поступками своими приобрели от жителей Охотска всеобщую любовь, a самые стражи, приставленные с обнаженными мечами стеречь их, видя незаслуженное ими страдание, почувствовали к ним жалость. Хвостов через стража своего сообщает Давыдову о намерении своем спастись бегством назначив к тому ночь, час и место, где он его ожидать будет. Давыдов с своей стороны уведомляет о согласии на то своих стражей, и что он в ту уже ночь, и в тот же час, надеется быть в назначенном месте. Таким образом в то время, когда в одном из сотоварищей своих видят они неукротимое свирепство, в то самое время в незнакомых им простолюдинах возбуждают такое сострадание, что сии добросердечные люди без всякой для себя корысти соглашаются спасти их, презирая собственную опасность, угрожающую им жестокими за то истязаниями. Невозможно при сем случае не подивиться бесконечной разности сердец человеческих: свет рая, и мрак ада, не столь различны между собою. Хвостов и Давыдов были уже изнурены в силах своих и начали чувствовать болезненные припадки, устрашавшие их, что они окончат жизнь свою в предприемлемом ими трудном пути, но предстоящая им в Охотске неизбежная погибель понудила их из двух зол избрать меньше опасное. Нетерпеливо ожидаемая ночь настает. Они уходят из заточения, оставив для оправдания стражей своих своеручные записки, будто они для усыпления их дали им Опиуму. Сходятся в условленном месте Можно себе представить радость их свидания! Они пускаются немедленно в путь. Щедрая рука некоторых жителей, коим они открылись, снабжает их двумя ружьями и сухарями. Опасаясь погони избирают они путь по лесам. болотам и стремнинам, по которым никогда нога человеческая не ходила. Сначала силы их истощаются, они ослабевают и думают, что какая нибудь пещера будет их могилою; но рука господня подкрепляет их. Чем далее они идут, тем больше силы их возобновляются. Чистый воздух и сильное движение, после совершенной неподвижности и духоты, которую они в заточении около двух месяцев претерпевали возвращают им прежнее здравие и крепость. Однако же далекий путь, тяжелый труд и недостаток в пище, напоследок приводит их в новое изнурение, так что они, по претерпении многих нужд и бедствий, истомленные голодом, изнемогшие, в разодранном рубище, едва живы приходят в Якутск. Тут прислано уже было из Охотска повеление к городничему задержать их и осмотреть, нет ли с ними золота. Сии примечания достойные слова действительно сказаны были в письме к Городничему. Из сего можно заключить, какую великую над воображением того, кто написал их, слово
