На втором году службы я уже и сам (или так тогда казалось, что сам) женился. Причем жена не подходила ни под одно из двух определений Петровича.
Раз уж в этой картинке идет речь не о войне, а о мире (лавры Льва Николаевича не дают спокойно спать), то и продолжим ее еще чуть-чуть двумя полукартинками про любову.
В то время меня несколько удивляли более патриархальные взгляды на взаимоотношение полов, царившие на Хмельничщине. Еще на первом году службы я встречался с местной девчонкой, но, кажется, у нас даже до поцелуев не дошло. Помню, мы как-то шли с ней по п. г. т. и держались за руки. Потом я без всякой задней мысли, неосознанно, поскреб своим пальцем внутреннюю сторону ее ладошки. Ответная реакция меня очень удивила. Девушка выхватила, как ошпаренная, свою руку из моей и надулась. Я был весь в непонятках. Видимо, почувствовав, что я не имел никаких дурных намерений, она через какое-то время сказала, что это очень плохой жест парня по отношению к девушке. Других подробностей не последовало. И вот я до сих пор так и не знаю его скрытого смысла. Не могу сказать, что от этого ночей не сплю, но все-таки интересно. Может, это как-то связано с глаголом «скрестись» и его вторым смыслом. Но честно в тот раз был – «не виноватая я».
На втором году службы, в один из приездов жены (которую я выписал из своего Подмосковья), мы поехали в Хмельницкий. Уже не помню зачем, может – просто погулять. Мы шли по тротуару одной из центральных улиц. Я обнимал жену за плечи и поначалу никак не мог понять – почему практически все проезжавшие мимо нас машины притормаживали. А некоторые еще и бибикали. Может, они хотели сказать – молодец, мужик, давай. А может, еще что-то другое. Это тоже, наверное, так и останется для меня тайной, покрытой мраком. Просто в конце восьмидесятых в Москве, да и ее окрестностях, молодые люди спокойно обнимались и даже целовались практически везде, исключая, может быть, Мавзолей. А Хмельницкий был вроде как даже ближе к границе с западным миром, но почему-то более пуританским.
Ну раз уж здесь про любову речь пошла, то еще вам одну картинку про ее родимую нарисую.
Вы когда-нибудь встречали девушку, взрослую девушку двадцати пяти лет, которая панически боится свою мать? А я встречал. Больше скажу – женат был на такой. Дело-то уже давнее, больше двадцати лет минуло, страсти многие поулеглись, можно, наверное, и рассказать.
И женился-то я на ней тоже не вполне обычно. Ну, не так, чтобы уж очень оригинально, но все-таки. Приехал в отпуск из армии, познакомился (до этого ее не знал) и расписались через две недели. Не верите? Говорите, что после подачи заявления даже тогда надо было месяц ждать? Правильно говорите, но и я не вру. Для особо одаренных своя очередь имелась. Нет, никакой я не блатной был, как, впрочем, и сейчас. Да и ребеночка мы не успели за две недели заделать. Просто когда решили, что жениться надобно, то надел я свою лейтенантскую форму, подпоясался портупейкой и почапал в загс. Там – к заведующей: так, мол, и так, хотим, понимаете, пожениться, а отпуск мой через две недели заканчивается, а по законам совейским ждать месяц надобно, для проверки чуйств. Неувязочка получается. Не погуби, матушка-законница, в ноги кланяться будем, только не дай захиреть на корню зарождающейся ячейке общества. Ну не так, конечно, но где-то очень близко по смыслу. Заведующая на форму мою военную глянула, но ей одной не поверила, еще запросила отпускной билет и удостоверение личности офицера. Покрутила их туда-сюда, только что не понюхала и на зуб не попробовала. Потом тяжело выдохнула, типа: «Ну что же с вами делать-то?» – и стала даты свободные предлагать. Две недели мы продержались, не разбежавшись, и благополучно зарегистрировали свои отношения под традиционный марш Мендельсона.
О чем это я? Ах да, о страхах девичьих. Так как женились мы, можно сказать, впопыхах, не очень хорошо изучив друг друга, то пришлось это уже потом в браке наверстывать. Сразу после свадебки укатили мы на Украину, где я службу свою отбывал. Я – на год оставшийся, а женушка свежеиспеченная – на время отпуска своего внеочередного, милостиво предоставленного администрацией. Пошли мы как-то с супружницей моей законной на тамошний узел связи на родину нашу малую позвонить. По дороге жена мне и говорит:
