Выйдя из дома Уоррена, Итан в нерешительности остановился. Из города уехали уже все его друзья и помощники: чета Мунро, заперев свою пивную и прихватив непоседу-сына, спешно направилась в одно из предместий, Джошуа, Дороти и Адам Лоренс пробрались в сумерках в порт и отплыли на лодке в Чарльзтаун, Эндрю Фрейзер уехал в Уорчестер, где его ждала семья, а Ко-лин — в Нью-Гэмпшир к родственникам жены.
Оставить Бостон Итану советовали все, да и сам он прекрасно понимал, что это самое разумное в подобной ситуации, ведь теперь, когда губернатору официально приказано поймать заговорщиков, арест оставшихся в городе «Сынов свободы» лишь дело времени. Протяни Итан хотя бы день, и сырой каменный мешок в замке Уильям ему обеспечен: Кэти наверняка давно сообщила Лоудену о двойной жизни мистера Хардинга, и коварный виконт ждал только приказа из Лондона, чтобы начать действовать. Маленькая лгунья может сколько угодно отрицать свою вину, но кто ей поверит?
Итан закрыл глаза и постарался прогнать мысли о ней, они были слишком тягостны. Он не мог, не желал больше о ней думать! И вообще, вместо того, чтобы стоять поздней ночью на улице, рискуя быть арестованным английским патрулем, надо спешить домой, взять денег на дорогу и бежать в Чарльзтаун, пока еще можно уехать!
Итан стряхнул с себя оцепенение и решительно направился в сторону своего особняка.
Однако как ни старался он заставить себя идти на Бикон-стрит, ноги сами привели его к дому Кэти.
Незапертая входная дверь жалобно скрипнула и открылась, когда он толкнул ее. Сам не понимая, зачем ему это нужно, Итан шагнул внутрь. Дом был пуст: судя по всему, слуги бросили хозяйское добро и, как и многие другие, уехали из Бостона. Они так спешили, что даже не задернули занавески на окнах, и теперь в комнаты лился серебристый свет луны, выхватывая из мрака да боли знакомые вещи. Итан нащупал кремень и зажег лампу, стоявшую на маленьком столике.
Едва в ее стеклянном нутре загорелся, прогоняя тьму, веселый огонек, как воспоминания о Кэти нахлынули с новой силой, и на это раз Итан не стал их прогонять. Перед его мысленным взором потянулась череда ярких картинок из прошлой жизни — вот Кэти смеется, подшучивая над чопорным дворецким, сосредоточенно хмурит лоб и покусывает губку, обдумывая очередной ход за шахматным столиком, радуется самым, казалось бы, обыденным вещам — ванне, чистым простыням, удобной кровати с периной…
«Итан, я не верю своим глазам, неужели это настоящая кровать?» — снова услышал он ее чистый и радостный голосок и вспомнил, как она раскинула руки и плюхнулась на свое новое ложе, заливаясь счастливым смехом. На память пришли две безумные ночи, проведенные на этой кровати, и у Итана перехватило дыхание — какое блаженство подарило ему тогда гибкое, податливое тело Кэти…
Внезапно что-то мягко коснулось его лодыжки, он вздрогнул от неожиданности и посмотрел вниз — о его ногу терся всклокоченный рыжий клубок. Крошка Мэг! Возмущенная невниманием, кошка громко мяукнула. Итан наклонился и бережно взял ее на руки.
— Что случилось, моя хорошая? — с нежностью проговорил он. — Все уехали и бросили тебя на произвол судьбы?
Мэг уютно устроилась у него на руках, замурлыкала и принялась царапать его ладонь. Не обращая внимания на боль, которую причиняли маленькие острые коготки, Итан стоял и с умилением смотрел на это очаровательное создание, свой подарок любимой.
«Мы ведь только притворяемся любовниками, как бы подарки не завели нас слишком далеко!» — сказала тогда Кэти. Как в воду глядела!
Ему вспомнились слезы, которые она пролила над котенком, искренние слезы, Итан мог бы поклясться! Наверное, единственное, что было искреннего в любви, оказавшейся дешевым фарсом.
Нет, это не так, было еще одно — его любовь к Кэти.
Да, только небу известно, как он ее любил, вернее, любит до сих пор, несмотря на ее предательство и угрозу ареста, нависшую над ним по ее вине. Он не может вырвать ее из своего сердца и, наверное, не сможет никогда….
Скрип входной двери прозвучал в ночной тиши резко, как выстрел. Вздрогнув, Итан повернулся на звук и оказался лицом к лицу с той, которая занимала его помыслы.
