Бостон, февраль 1775 г.
Над городом еще брезжил рассвет, а на Норт-сквер, большой рыночной площади, уже вовсю шла торговля: хозяйки и экономки с корзинками в руках толпились у лотков, препираясь с фермерами и продавцами в надежде сбить высокую цену. Женские голоса, гогот приготовленных на продажу гусей, призывные крики торговцев и грохот телег, свозивших на рынок из предместий яблоки, лук и ценившиеся чуть ли не на вес золота дрова, сливались в общий гул.
Занятые своими делами люди не обращали никакого внимания на мужчину, притаившегося в сумрачном дверном проеме гостиницы, расположенной напротив рынка. Впрочем, и при желании разглядеть его было бы трудно: благодаря черной шевелюре, темному плащу и полной неподвижности он словно растворился в утренней мгле, превратившись в неясное темное пятно.
С его места открывался отличный обзор, и серые глаза мужчины нетерпеливо обшаривали рыночную площадь: он ждал посланца с известием, что встреча, которой он добивался, состоится.
Мужчину звали Итан Хардинг. Светские приятели были бы шокированы, увидев его при столь странных обстоятельствах, да еще в такой ранний час, ведь все знали, что он никогда не встает с постели раньше полудня. К счастью, они не могли его увидеть, потому что еще крепко спали в этот час. Но даже если бы их каким-то чудом занесло на рассвете на Норт-сквер, они, скорее всего, просто не узнали бы в настороженном, закутанном в черное человеке, застывшем в дверях второразрядной гостиницы, легкомысленного денди, завсегдатая самых изысканных и модных гостиных тори[1] Итана Хардинга, который предпочитал носить разноцветные шелка и кружева и никогда не появлялся на людях без напудренного парика.
Наконец на рынок въехала тележка, уставленная корзинами с моллюсками. При виде здоровенного лысого возницы Итан вздохнул с облегчением. Это был тот, кого он ждал, шотландец Колин Маклеод.
Тележка остановилась, возница спрыгнул на землю и закричал:
— Клемы[2], свежие клемы! Налетай, покупай!
Итан улыбнулся: продавая свой товар, шотландец частенько заворачивал его в газеты, призывавшие народ сбросить английское иго. Впрочем, Адамс[3] наверняка не против того, чтобы его страстные обличительные статьи попахивали селедкой, если люди прочтут их и узнают обо всех прегрешениях британского правительства.
Хардинг двинулся было к тележке, но ее осадили жаждавшие свежих моллюсков матроны с корзинками, и ему пришлось отступить обратно в тень. Ожидая, пока женщины разойдутся, он продолжал разглядывать площадь.
Совсем рядом с тележкой, меньше чем в дюжине футов от убежища Хардинга, расположился со своим товаром булочник Мэтью Хоббс, и, похоже, торговля у него шла очень бойко. «Жаль, — подумал Итан, скользнув по булочнику взглядом, — ведь Хоббс отъявленный тори». Да, еще не все хотят независимости от Англии, не все осознали, что революция неизбежна!
Возле прилавка с хлебом остановилась девушка лет девятнадцати-двадцати, и Итан перевел взгляд на нее. Без шляпки, одетая в какие-то лохмотья, она явно не тянула на служанку даже самого бедного хозяина. Ее густые, цвета меда волосы, раздуваемые холодным бостонским ветром, были коротко острижены. Бедняжка продала свои косы, чтобы получить еду и крышу над головой, — догадался Итан. Лохмотья скрывали очертания ее тела, но впалые щеки и худенькая шея девушки подтверждали его догадку. По-видимому, это была просто нищенка, бродяжка из тех, на которых мужчины обращают внимание редко и то лишь для того, чтобы опасливо похлопать себя по карманам. Итан уже собирался отвести от нее взгляд, когда девушка вдруг повернулась в его сторону, и у него перехватило дыхание: она была чудо как хороша!
Итан не принадлежал к числу мужчин, падких до женской красоты, а в последние дни и вообще редко обращал внимание на женщин, что в дальнейшем, размышляя над случившимся, он счел скорее своим упущением, нежели достижением.
В жизни Итана был период, когда он очень увлекался женщинами, но в последние десять лет его единственной подругой стала осторожность, потому что он лучше многих других знал, как часто за женским очарованием скрывается предательство — за десять лет шпионской деятельности он не раз имел случай в этом убедиться. И все же сейчас он не мог оторвать взгляда от ангельски прекрасного лица незнакомки.
