— Спасибо, но я не могу уехать. Сначала я должен выяснить, когда англичане пойдут на Конкорд!
— Чем дальше, тем труднее будет покинуть город, — заметил Эндрю. — Подумай, стоит ли откладывать отъезд! Мы все уедем, помощи будет ждать неоткуда. Если ты по-прежнему пользуешься влиянием в губернаторской резиденции, то сможешь получить пропуск, но если наши опасения верны и Кэти выдала тебя Лоудену, не думаю, что Гейдж позволит тебе уехать.
— Да, раньше с пропуском не было бы никаких проблем, — вздохнул Итан. — Боюсь, Лоуден — спасибо Кэти — уже знает, что я один из «Сынов свободы», так что пропуска мне не дадут. Нельзя ли обзавестись фальшивым через твоих людей, Эндрю?
— Сомневаюсь! — покачал головой Фрейзер. — Большинство печатников уже уехали, в городе страшная неразбериха. Хорошо, что Хэнкок и Адамс не стали медлить!
— Как ты думаешь, Кэти, выдав Лоудену тебя, рассказала и о тех, кто тебе помогает? — спросила Дороти.
— Даже если рассказала, вас вряд ли арестуют, — успокоил ее Итан. — Гейдж получил приказ арестовать только лидеров общества. Но хотя он вряд ли пойдет на аресты простых горожан, вы все-таки правильно делаете, что уезжаете. Береженого бог бережет!
— В общем, похоже, ты, Итан единственный из нас, кому угрожает опасность! — подытожил Джошуа. — Дороти права, уезжай из Бостона как можно скорее!
— Нет, еще не время, здесь осталось слишком много дел, — возразил Итан. — Я пробуду в Бостоне вместе с Полом Ревиром и Джозефом Уорреном столько, сколько возможно, и постараюсь избежать ареста.
— А если права я и Кэти не выдала тебя? — спросила Молли.
Итан тяжело вздохнул и посмотрел на нее с жалостью:
— Милая, я давным-давно перестал верить в чудеса!
«Нет, ничего у меня не получится!» — в отчаянии подумала Кэти. У нее сложился план, как выяснить точную дату похода англичан на Конкорд, но не было необходимых для его осуществления вещей, в том числе подходящей одежды, настолько специфической, что Элизабет Уоринг не рискнула бы сшить такую не то что для светской дамы, но даже для любовницы Итана Хардинга. Чтобы обзавестись этим нарядом, нужны были деньги, поэтому следующие два часа, прося о помощи и небо, и силы ада, молодая женщина провела на рынке, инспектируя карманы горожан. Возымела ли действие ее горячая молитва, неизвестно, но Кэти сопутствовала воровская удача: никто из пострадавших не схватил ее за руку.
Набрав нужную сумму, она отправилась прямиком в Гулящий квартал, где купила все необходимое для задуманной рискованной аферы и сняла комнату в гостинице, сомнительной, как и все тамошние гостиницы, но чистенькой. Убедившись, что в новом пристанище имеется именно то, что нужно, — большая кровать с балдахином на крепкой деревянной раме, — молодая женщина велела служанке приготовить ванну и с мальчиком-курьером послала надушенное письмо сэру Уильяму Холбруку.
Мужчины, считала Кэти, в большинстве своем удивительно предсказуемы, если, конечно, правильно понять их характер, и сэр Уильям блестяще подтвердил ее догадку — тем же вечером он как миленький постучал в назначенный час в ее номер. Когда молодая женщина открыла дверь, то по плотоядному выражению его лица сразу поняла, что он давно лелеял мечту о подобной встрече.
Готовясь принять гостя, Кэти надела полупрозрачный красный шелковый пеньюар, повязав его на талии поясом, под пеньюаром же, кроме черного с кружевами корсета, самого тугого и соблазнительного из всех, что нашлись в Гулящем квартале, ничего не было. Довершали картину домашние туфельки черного атласа на небольших каблучках.
Холбрук уставился на нее так, будто до этого никогда не видел женщин, и его лицо стало медленно заливаться багровым румянцем, а на лбу выступили бисеринки пота, хотя Кэти еще даже не приступила к процессу обольщения.
Молодая женщина закрыла дверь, представляя на своем месте проститутку, одну из тех, которые во множестве населяли Гулящий квартал, и постаралась мысленно отделить себя от противного Холбрука и от того, что собиралась сделать. Это оказалось совсем нетрудно, ведь ей нужно было лишь притвориться проституткой, сыграть ее роль, только и всего. Решив, что эта задача ей по плечу, Кэти набрала в грудь воздуха и смело повернулась к гостю — пора было начинать спектакль.
