— Это служанка госпожи Кэйсо-ин, Суйрэн, выжившая во время нападения? — спросил у доктора Хосина.
— Да, досточтимый начальник полиции, — ответил доктор Китано. У него было морщинистое, умное лицо и редкие седые волосы, собранные в пучок на макушке. Одет он был в соответствующий профессии темно-синий халат.
Хосина повернулся к чиновникам.
— Оставьте нас, — бросил он, раздраженный, что все они притащились поглазеть на Суйрэн в такой неподходящий момент. — Вы тоже, — обернулся Хосина к служанкам. — А вы — потише, — сказал он знахарке и монаху, знаком приказывая им отодвинуться в сторону.
Вскоре он остался со своими людьми, дорожными патрульными и учениками лекаря, доктором Китано и его пациенткой. Монах и знахарка, сидя в углу, тихонько продолжили ритуал, а Хосина опустился на корточки рядом с Суйрэн. Она лежала неподвижно, явно ничего вокруг не замечая. Дыхание слабо пробивалось через ее потрескавшиеся, приоткрытые губы. Хосина встревоженно нахмурился.
— Она спит? — спросил он у доктора Китано.
— Она без сознания, — пояснил тот.
Это обстоятельство сильно озаботило Хосину.
— Это вы привезли ее в Эдо? — обернулся он к патрульным, мускулистым капитанам с умными лицами.
— Да, досточтимый начальник полиции, — одновременно ответили те, потея в своих доспехах.
— Как долго она пребывает в этом состоянии? — осведомился Хосина.
— Такой мы нашли ее после нападения, — сказал один из патрульных.
— Расскажите, как вы ее нашли, — приказал Хосина.
— Мы осматривали тела, надеясь найти живых, — взял слово второй капитан. — Мы думали, что женщина мертва. Она вся была в крови. И не шевелилась.
— Но потом мы услышали, что она застонала, и быстро доставили ее на почтовую станцию в Одаваре. Местный лекарь оказал ей помощь, — продолжил первый капитан. — Он предупредил нас, что она слишком слаба для путешествия, но наше начальство приказало везти ее в Эдо. Мы боялись, что она умрет в пути.
А ведь Хосина надеялся, что в результате быстрого, простого допроса свидетельницы получит описание похитителей госпожи Кэйсо-ин. Он повернулся к доктору Китано и спросил, не скрывая досады:
— А что у нее за раны?
— Я как раз собирался ее осмотреть.
Доктор Китано осторожно снял повязку с головы Суйрэн и осмотрел большой, неровной формы багровый кровоподтек над правым виском. Нахмурившись, он вновь наложил бинты, откинул материю, которой была накрыта Суйрэн, и распахнул ее белое хлопчатобумажное кимоно. На животе оказался глубокий разрез, шедший от левой части грудной клетки до пупка. Из раны, покрытой по краям запекшейся кровью и зашитой конским волосом, сочилась желтоватая жидкость. Хосина поморщился. Доктор Китано стал еще мрачнее. Суйрэн даже не шевельнулась.
— Это очень опасная рана, — пояснил врач. — Рана на голове тоже достаточно серьезная.
Доктор Китано потрогал кожу вокруг опухших глаз Суйрэн, приподнял ей веки и заглянул в безжизненные, слепые зрачки, как того требовала старинная китайская методика. Он коснулся пальцами ее щек, пощупал сухие, ломкие на вид волосы и несколько раз нажал на шею. Потом доктор открыл ей рот, осмотрел бледные десны и язык и понюхал воздух возле ее лица. Наконец он поочередно приложил пальцы к запястьям. Бубен знахарки ритмично отбивал время, пока доктор Китано прослушивал пульс, определяя состояние внутренних органов. Закончив, он накрыл служанку и поднял тревожный взгляд на Хосину.
— Она страдает от потери крови, жидкости и ки — жизненной энергии, — сказал доктор. — Кроме того, у нее внутреннее нагноение и воспаление.
— Вы можете ее вылечить? — спросил Хосина.
— Я сделаю все, что смогу, — ответил доктор Китано, — но ей способно помочь только чудо.
Хосина сжал рукой подбородок и склонился над Суйрэн. Бубен стучал в ритм монотонной молитве. Эта служанка была единственным шансом спасти госпожу Кэйсо-ин и укрепить позиции канцлера Янагисавы при дворе на достаточно долгое время, чтобы сёгун успел назвать Ёритомо своим преемником. Однако у Хосины были и другие, собственные причины желать, чтобы Суйрэн очнулась. Если ему удастся вытащить из нее информацию, которая приведет к похитителям, то он завоюет благодарность сёгуна для себя лично. Тогда бакуфу придется признать его как самостоятельную силу, а не только как любовника Янагисавы. И канцлер будет вынужден относиться к нему с долгожданным уважением, а не унижать постоянно.
