— Вон там еще трое, — крикнул кто-то из толпы. — Хватайте их!
Хирата узнал голос. Душу наполнила радость, хотя нападающие и бросились в его направлении.
— Это наш корпус детективов! — обрадовался он и закричал: — Погоди, Като-сан! Не нападай! Это я, Хирата!
Боевые кличи сменились веселыми приветствиями.
— Значит, вы первыми пробрались сюда, — догадался Като. — А мы-то ломали голову, что с вами сталось.
— Сано-сан здесь? — беспокойно спросил Хирата.
— И он, и канцлер Янагисава. Где госпожа Кэйсо-ин и остальные женщины?
— Не знаю. Мы только что побывали в том крыле дворца, где позавчера видели их сидящими под замком. Но там их нет.
Далекие крики мешались с глухими ударами лодок о берег.
— Похоже, прибыли войска Токугавы, — заметил Като. — Операция превратится в хаос. Нам повезет, если мы не перережем друг друга вместо противника.
Еще несколько минут назад Хирата опасался, что похитители убили женщин, потом надеялся, что им каким-то образом удалось убежать. Теперь он с тревогой думал, что Мидори бродит по острову среди кровавого сражения и озверевших солдат, убивающих всех, кто попадется под руку.
— Помогите мне найти женщин, пока их случайно не поубивают, — обратился Хирата к детективам и повернулся к Марумэ и Фукиде: — Пойдем пошарим вокруг дворца.
Они осматривали развалины и густые заросли и вдруг услышали жалобный плач.
— Что это было? — спросил Фукида.
— Похоже на кошку, — заметил Марумэ.
Но Хирата, еще не до конца осознавая свою догадку, завопил:
— Мидори!
Он заметался среди деревьев и обломков, когда, услышав ответный зов, увидел ее. Мидори забилась в щель между разрушенной стеной и кустами. В ее руках был маленький сверток. Она выбралась из своего укрытия и бросилась в объятия Хираты.
— Ты пришел, чтобы спасти меня! — кричала она, захлебываясь слезами. — Я знала, что ты придешь!
И у Хираты защипало глаза. Он обнимал жену и от переполнявшей его радости не мог говорить. Мидори протянула ему сверток.
— Это наша новорожденная дочь, — сказала она и заворковала младенцу: — Посмотри, это твой отец.
— Она знает, — проговорил Хирата. — Она позвала меня.
Он с трепетом смотрел на маленькое, сморщенное личико ребенка. Отцовская любовь и гордость согревали его сердце.
— Вот она где! — прогремел рядом крик какого-то мужчины.
Он увидел правителя Ниу, торопливо шагающего к ним с Мидори, сзади следовал отряд вассалов. Хирата от удивления открыл рот.
— Что вы-то тут делаете? — спросил он правителя Ниу.
— Спасаю свою дочь. — Ниу едва взглянул на ребенка. — Ты пойдешь со мной! — Он схватил Мидори за руку и потянул прочь от Хираты.
— Нет, отец! — вскричала Мидори.
Разозлившись на самоуправство даймё, Хирата схватил жену за другую руку. Фукида и Марумэ попытались оторвать Ниу от дочери. Люди Ниу повисли на Хирате. Ниу и Хирата тянули Мидори в разные стороны, она кричала, младенец пищал. Хирате подумалось, что хотя его тесть и не был похитителем, ему все равно в конце концов придется с ним драться.
— Отпусти ее, ты, куча конского дерьма! — Лицо правителя Ниу пылало гневом.
— Она моя жена, — крикнул в ответ Хирата. — Поэтому сами отпустите ее.
— Когда ты полюбила этого негодяя Хосину, я подумал, что если отец узнает о вашем романе, то быстро положит ему конец, — сказал Царь-Дракон Рэйко. — Я думал, что отец воспользуется своим влиянием и выгонит Хосину из города.
Огонь свечей трепетал; сладкий, удушливый дым поднимался от благовонных палочек. Сано, Рэйко и детективы слушали, а за окнами спальни гремел бой.
— Был жаркий летний день, — продолжал Царь-Дракон. — Ты ушла из дома. Отец сидел у себя в кабинете. Когда я рассказал ему о ваших отношениях, он просто поблагодарил меня и отослал прочь. Весь день я ждал, когда он начнет действовать. Ты вернулась, когда сгустились сумерки, и я увидел, как отец предлагает тебе покататься с ним на лодке. Я подумал, что он собирается поговорить с тобой о Хосине с глазу на глаз. Мне хотелось увидеть, что будет. Когда вы с отцом уехали в паланкине на озеро Бива, я пешком последовал за вами. Быстро темнело, движение на дороге к озеру было оживленным, и вы меня не заметили. — Горькая улыбка скривила губы Царя-Дракона. — Но отец никогда не обращал на меня особого внимания. Он выделял старших сыновей. А меня считал глупым неженкой. Твои же мысли были полны Хосиной.
