— Теперь, — сказал Сано, — мне нужно лишь узнать, кем он стал, взять след и идти по нему к месту, где он прячет заложниц. Я немедленно прикажу мецукэ собрать в архивах все сведения о Минору Данносине.
— Не утруждайте себя, — насмешливо бросил Хосина. — Я вспомнил кое-что еще: сравнительно недавно я видел этого парня. Мне известно, где он находится.
— Когда? — удивленно нахмурился Сано. — Где?
— Примерно два года назад. Здесь, в Эдо. Он вырос и изменился со времени нашей последней встречи. И я его не узнал. Но теперь не сомневаюсь — он инспектор в министерстве храмов и кумирен.
Все встало на место, когда Сано понял, какая связь существует между Царем-Драконом, «Черным Лотосом» и похищением. Министерство храмов и кумирен контролировало религиозные секты, следя, чтобы они соблюдали законы и не бунтовали против правящего режима. Поэтому на министерстве лежала основная работа по искоренению учения Черного Лотоса, и его инспектора рыскали по всему городу, высматривая незаконную религиозную деятельность.
— По роду работы Минору Данносин общается с преступниками из «Черного Лотоса», — заключил Сано. — Потому-то он и нашел дорогу к тайному храму и познакомился с Абсолютной Мудростью. Но вместо того чтобы сообщить полиции, использовал их. Он заставил Марико шпионить за госпожой Кэйсо-ин. Для того чтобы пристроить девушку в замок Эдо, он, видимо, воспользовался связями в бакуфу. Он купил банду ренинов из «Черного Лотоса» для засады на процессию госпожи Кэйсо-ин и ее похищения.
— Вы расскажете об этом сёгуну? — Хосина схватил Сано за руку. — Возьмите меня с собой! Узнав, что это я выявил похитителя, он из благодарности освободит меня и вернет мне должность!
«И Хосина тут же повернет ситуацию в свою пользу и припишет себе все заслуги, вместо той крупицы, которую действительно внес», — подумал Сано.
— Вы никуда не поедете, — отстранился он, вырвав руку. — Мне еще нужно выяснить, где Царь-Дракон держит заложниц, и спасти их.
Хосина, конечно, предоставил важную информацию. Но Царь-Дракон ждет известий о его казни. Сколько еще пройдет времени, прежде чем он решит, что сёгун ослушался его приказа, и выполнит свою угрозу убить пленниц?
А если сведения о Минору Данносине появились слишком поздно, чтобы освободить женщин?
Детектив Марумэ притащил на поляну охапку длинных, тонких жердей. Они с Хиратой и Фукидой строили плот, на котором собирались переправиться через озеро и вывезти женщин. Прошел день с тех пор, как они приехали на Изу, и им еще только предстояло пробраться на остров. В прохладном воздухе висела дымка, солнце скрывала плотная пелена облаков, но Марумэ после трудной работы был мокрым от пота. В одних сандалиях и набедренной повязке, с зажатым в зубах кинжалом, он походил на дикаря.
— Нужны еще жерди? — спросил он, отдуваясь. Хирата уложил жерди рядом с другими, связал сплетенной из камыша веревкой и утер рукавом потный лоб.
— Я думаю, хватит. — Он взглянул на руки, грязные, покрытые кровоточащими порезами, потом на плот. — По-моему, он уже достаточно большой.
Плот представлял собой кривобокую квадратную платформу примерно в два человеческих роста. Грубые сучковатые жерди разной толщины были неумело связаны камышом. Хирата был скорее удручен, чем горд своей работой. Фукида поднес весла, которые смастерил из двух рогулин, плотно обмотанных прутьями и камышом. Он положил весла на плот и смущенно взглянул на Хирату. Все трое с сомнением смотрели на плод своих усилий.
— Он будет держаться на воде? — спросил Марумэ, озвучивая общую мысль.
— Должен, — твердо сказал Хирата.
Они потратили вторую половину предыдущего дня и это утро, исполняя его решение спасти женщин, вместо того чтобы вернуться в Эдо. Строительство плота заняло больше времени, чем предполагал Хирата. Сначала им пришлось разбить лагерь подальше от озера и дороги, чтобы кто-нибудь из похитителей, покидая остров, случайно их не заметил. На поиски подходящего материала и его обработку ушли многие часы. Когда они наконец придумали, как делать плот и весла, стемнело, и работу пришлось отложить до утра. Они провели холодную ночь, пытаясь уснуть прямо на земле, а Хирату тревожили тяжелые мысли.
