— Что?! — взорвался Наварх. — Да это вы виноваты во взрыве.
— Осторожней, Наварх! Это очень смахивает на клевету. Тут полно свидетелей.
— Ба! Вы пират и террорист. Написать статью — ну уж дудки! Хотя… почему вы сразу не сказали? Я тоже пишу. Заходите на борт — поговорим. Я всегда рад новым знакомым. Человек без друзей все равно что дерево без листвы.
Джерсен перепрыгнул на брандвахту. Наварх, сама любезность, усадил его на палубе под лучами бледного солнца и принес бутыль белого вина.
— Располагайтесь поудобнее.
Поэт откупорил бутылку, разлил вино и развалился на стуле, с удовольствием потягивая из стакана. Лицо Наварха излучало такую безмятежность, словно горькая мудрость поколений прошла мимо его сознания, не оставив следов. Как и Земля, Наварх был стар, ко всему безразличен и погружен в меланхолию.
— Так вы пишете? Я бы сказал, вы не соответствуете стандартному образцу.
Джерсен протянул журналистское удостоверение.
— Мистер Генри Лукас, — прочел Наварх, — специальный корреспондент. Почему вы пришли ко мне? Я теперь не на коне, все успехи в прошлом. Заброшенный, безнадежный. И почему? Хотел представить правду во всей наготе. А это опасно. Смысл маскируют, чтобы не обидеть читателя, не высмеять его обычаи. Мне есть что рассказать об этом мире, но неприятие росло год от года. Пусть себе живут и умирают, мне до них нет дела. О чем ваша статья?
— О Виоле Фалюше.
Наварх заморгал:
— Интересная тема, но при чем тут я?
— Вы знали его как Фогеля Фильшнера.
— Гм… Ну да. Вообще-то, об этом мало кто знает. — Наварх подлил еще вина. Рука его дрожала. — Чего именно вы хотите?
— Информации.
— Я бы предпочел, — неожиданно взвился Наварх, — чтобы вы получили информацию из первых рук.
Джерсен согласно кивнул:
— Совет хорош, если знаешь, где искать. На Краю Света? Во Дворце Любви?
— Нет. Он здесь, на Земле. — Вся любезность поэта испарилась, он хмурился в раздражении.
Джерсен откинулся на стуле. Его сомнения и неуверенность исчезли. Фогель Фильшнер и Виоль Фалюш — одно и то же лицо. Здесь, перед ним, сидел человек, который знал обе личины.
Наварх же становился все более агрессивным.
— Есть множество людей куда более интересных, чем Виоль Фалюш.
— Откуда вы знаете, что он на Земле?
Поэт презрительно хмыкнул.
— Откуда знаю? Я — Наварх! — Он показал на облачко дыма в небе: — Я вижу это и знаю. — Потом кивнул на мертвую рыбу, плавающую кверху брюхом: — Я вижу это и знаю. — Наконец поднял бутыль с вином и поглядел сквозь нее на солнце. — Я вижу это и знаю.
Джерсен молчал, озадаченный.
— Я не собираюсь критиковать вашу теорию познания, — нашелся он наконец. — Я просто не понимаю ее. У вас есть более достоверные сведения о Виоле Фалюше?
Наварх попытался приложить указательный палец к носу, но промахнулся и ткнул себя в глаз.
— Есть время для бравады и время для осторожности. Я до сих пор не знаю, какую цель преследует публикация статьи.
— Это будет обвинительный документ, строго объективный, без передержек. Пусть факты говорят сами за себя.
Наварх скривил губы:
— Опасное предприятие. Виоль Фалюш — самый чувствительный человек в мире. Помните принцессу, которая почувствовала горошинку под сорока перинами? Виоль Фалюш может услышать даже фальшивую нотку в ежеутренних песнопениях к Кальзибе. С другой стороны, миры меняются, ковер знаний развертывается. У меня нет причин быть благодарным Виолю Фалюшу.
— Вы полагаете, что его личность носит негативный характер? — пробормотал Джерсен.
Наварх забыл об осторожности. Он отхлебнул вина и вскинул руку в величественном жесте.
— Очень негативный. Будь я у власти, какое наказание я мог бы придумать? — Он откинулся на стуле, вытянул костистый палец, словно указывал на поверженного врага, и размеренным, сухим голосом судьи произнес: — Погребальный костер, высокий, как гора. На верхушке — Виоль Фалюш. Платформа окружена десятью тысячами музыкантов. Единым взглядом я вызываю пламя. Музыканты играют, пока их мозги не начинают вскипать, а инструменты — плавиться. Виоль Фалюш поет сопрано… — Поэт подлил еще вина. — Потрясающее зрелище, но едва ли мои глаза насладятся. На худой конец пусть эту мразь утопят или отдадут на растерзание львам.
