Вероятно, речь идет о медицинских льготах и о страховке, в которых она, без сомнения, будет нуждаться.
– Почему ты сменила работу? – осторожно спросил он. – Потому что будет ребенок?
– Нет. Магазин, в котором я работала, закрылся. У меня как раз был переходный период, когда мы приехали сюда в прошлом месяце.
«Сейчас у нее опять переходный период, – подумал он, – она беременна и не замужем».
Бобби прислонился к столу. Ему вдруг захотелось обнять ее, сказать, что она не одинока. Что он будет рядом. Но он остался на месте, упрямо охраняя собственный душевный покой.
– Как долго ты пробудешь в Техасе?
– Три дня. Я хочу снять комнату в мотеле, в городе.
– Можешь остановиться здесь. И я не жду, что ты оплатишь счет, – торопливо добавил он. – В конце концов, нам необходимо время, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию, все продумать.
– Благодарю, – ответила она и отвернулась к окну.
Он никак не ожидал увидеть Джулианн снова, да еще здесь, да еще напомнившей ему об их скоротечной, безрассудной страсти.
О вечере, когда мысль об использовании защитных средств даже не пришла ему в голову.
От внезапно раздавшегося телефонного звонка Бобби чуть не подпрыгнул, но обрадовался возможности отвлечься.
Звонил Майкл.
– Эй, извини меня, готов к разносу, я вроде как забыл о нашей встрече. Но могу подскочить в конюшню, если хочешь.
– Нет, все в порядке, я занимаюсь другими делами. – Он взглянул на Джулианн и вдруг подумал, не голодна ли она. – Я свяжусь с тобой позже.
Бобби повесил трубку и стал смотреть, как Джулианн мелкими глотками пьет воду. Он чертовски мало знал о будущих матерях, но слышал, что у них часто повышается температура и что они становятся страшно нервными.
Похоже, жара, у нее нет, но она решительно выглядела больной.
– Пойдем, – распорядился он, – я отвезу тебя в коттедж, Мария выделит тебе комнату.
– Хорошо.
Джулианн равнодушно улыбнулась ему, и совесть когтистой лапой вцепилась ему в грудь. Его учили, что, если мужчина вверг женщину в подобные неприятности, он обязан на ней жениться. Камерон, конечно, этому правилу не следовал, и Бобби не следовал бы тоже.
Для него невыносима была сама мысль о том, что ему нужно жениться. Еще раз.
Джулианн стояла рядом с Бобби у регистрационной стойки коттеджа, борясь с подступающей тошнотой. В сумке лежали крекеры с солью, но она не хотела привлекать к себе внимание.
– Проверь еще раз, – попросил Бобби Марию.
Латиноамериканка потыкала пальцами в клавиатуру компьютера и головой:
– Ничего свободного до следующей недели, сеньор Бобби. Нет.
Бобби поскреб рубашку на груди, и Джулианн только теперь поняла, что все номера в коттедже заняты как минимум на неделю вперед.
– Я могу снять комнату в городе, – сказала она.
Бобби повернулся и посмотрел на Джулианн, взгляд задержался на ее пока еще плоском животе.
– Не пойдет, тот мотель накрылся. Я что-нибудь придумаю.
Они постояли еще немного, Бобби хмурился, а Джулианн все внимательнее присматривалась к крекерам в своей сумочке, не зная, как справиться с тошнотой.
– Ты можешь остановиться у меня, – наконец сказал Бобби.
Джулианн была ошеломлена.
– Спасибо, это очень щедрое предложение.
Желудку вдруг стало легче, спокойнее.
Она не забыла Бобби, и теперь он стал еще важнее для нее.
Потому что под сердцем у нее его ребенок.
Ребенок, которого она любила.
– Обещаю не быть в тягость, – сказала она.
Он пожал плечами:
– Об этом не беспокойся, я поживу у Майкла, у него хватит места.
Джулианн вздрогнула – опять вернулась тошнота.
– Где твой багаж? – спросил он, отводя ее от стойки.
– В машине, я взяла напрокат. – Она все-таки полезла в сумочку за крекерами.
Бобби взглянул на нее:
– Если ты голодна, я пришлю тебе что-нибудь съестное.
– Крекеры успокаивают мой желудок, – призналась Джулианн, прикладывая огромные усилия, чтобы выглядеть лучше, чем она себя чувствовала. – По большей части, точнее сказать.
Бобби неловко переминался с ноги на ногу.
– Тогда я сообщу в группу обслуживания, чтобы принесли в хижину что-нибудь соленое.
– Спасибо.
Он подошел ближе, и она ощутила его запах, теплый, лесной аромат.
– Прости меня, Джулианн.
