"Большинство еврейского населения, верное традиционному еврейству, узнав или угадывая тайную цель Уварова [министра просвещения], смотрело на просветительные меры правительства, как на один из видов гонений"83. (Уваров же, ища возможные пути сближения евреев с христианским населением через искоренение "предрассудков, внушаемых учениями Талмуда", хотел вовсе исключить его из образования, считая его кодексом антихристианским84.) - При неизменном недоверии к российской власти, ещё немало лет еврейское население отвращалось от этих школ, испытывало "школобоязнь": "Подобно тому, как население уклонялось от рекрутчины, оно спасалось от школ, боясь отдавать детей в эти рассадники "свободомыслия"". Зажиточные еврейские семьи зачастую посылали в казённые училища вместо своих детей - чужих, из бедноты85. (Именно таким образом был сдан в казённую школу П. Б. Аксельрод; затем перешёл в гимназию, затем в политическую всеизвестность - как соратник Плеханова и Дейча по "Освобождению труда"86.) И если к 1855 только в "зарегистрированных" хедерах училось 70 тысяч еврейских детей - то в казённых училищах обоих разрядов всего 3 тысячи 20087.
Этот испуг перед гражданским образованием ещё долго сохранялся в еврействе. Так же Л. Дейч вспоминает, что и в 60-х годах, и не в каком захолустьи, а в Киеве: "Хорошо помню то время, когда мои соплеменники считали грехом учиться русскому языку" и лишь по необходимости допускали его "только в сношениях с... "гоями""88. - А. Г. Слиозберг вспоминает, что даже и в 70-е годы поступление в гимназию считалось предательством еврейской сущности, гимназический мундир был знак богоотступничества. - "Между евреями и христианами лежала пропасть, переступить которую могли только единичные евреи, и то лишь в крупных городах, где еврейское общественное мнение не сковывало личной воли в [такой] степени"89. - Учиться в русских университетах еврейская молодёжь не устремилась, хотя окончание их давало евреям, по рекрутскому закону 1827, пожизненное освобождение от воинской повинности. - Впрочем, Гессен оговаривается, что в "более состоятельных круг[ах]" русского еврейства возрастало "добровольное устремление... в общие учебные заведения"90.
А ещё же: в казённых еврейских училищах "не только смотрители-христиане, но в большинстве случаев и учителя-евреи, преподававшие еврейские предметы на немецком языке, отнюдь не были на должной высоте". Поэтому "одновременно с учреждением казённых училищ было решено устроить высшую школу для подготовки учителей... создать кадры более образованных раввинов, которые и действовали бы в прогрессивном направлении на народную массу. Такие "раввинские училища" были учреждены в Вильне и Житомире (1847г.)". - "При всех своих недостатках школы принесли известную пользу", - свидетельствует либерал Ю. И. Гессен, "подрастающее поколение стало знакомиться с русской речью и с русской грамотой"91. - И революционер М. Кроль того же мнения, хотя и с непременным круговым осуждением правительства: "Как реакционны и враждебны евреям ни были законы Николая I-го о еврейских казённых начальных и раввинских училищах, эти училища волей-неволей приобщали какую-то небольшую часть еврейских детей к светскому образованию". А "прозревшим" ("маскилим") и презирающим теперь "суеверие масс" - "уходить [было] некуда", и они оставались среди своих чужаками. "И всё же это движение сыграло огромную роль в духовном пробуждении русского еврейства во второй половине XIX века". Но кто из маскилим и хотел просвещать еврейские массы - наталкивался на "озлобленное сопротивление фанатически верующих евреев, смотревших на светское просвещение, как на дьявольское наваждение"92.
В 1850 была создана ещё такая надстройка: институт "учёных евреев", инспекторов-консультантов при попечителях учебных округов.
А из выпускников новозаведенных раввинских училищ с 1857 создалась должность "казённых раввинов", неохотно выбираемых своею общиной и подлежащих утверждению губернской властью. Однако их обязанности свелись) к административным: еврейские общины считали их невеждами в еврейских науках, традиционные же раввины сохранились как "духовные раввины", истинные93. (И многие из выпускников раввинских училищ, "не находя ни раввинских должностей, ни учительских", шли дальше учиться в университеты94, - уходили во врачи и адвокаты.)
