С точки же психологически-бытовой наблюдатели находили "характерны[е] особенности" русского еврейства: "постоянная настороженность... к своей судьбе и своеобразие... путей в его борьбе и самозащите". Многое держал уклад наличие "властной и авторитетной общественной формы [для] сохранения... своеобразного быта"; "приспособление народа к новым условиям было в значительной мере коллективным приспособлением", а не индивидуальным93.
И надо по достоинству оценить органическую слитость и единство, которые в первой половине XIX в. "придали русскому еврейству характер своеобразного мира. Мир этот был тесен, ограничен, подвержен притеснениям, связан со страданиями, лишениями, но всё же это был целый мир. Человек в нём не задыхался. Можно было в этом мире чувствовать и радость жизни, можно было найти в нём... и материальную, и духовную пищу, и можно было построить в нём жизнь на свой вкус и лад... Значение тут имел и тот факт, что духовный облик коллектива был связан с традиционной учёностью и еврейским языком"94.
Хотя другой автор того же сборника о русском еврействе отмечает и: что "бесправие, материальная нужда и социальная приниженность мешали росту самоуважения в народе"95.
Как почти каждый вопрос, связанный с еврейством, сложна и представленная здесь картина тех лет. Надо во всём движении и впредь не упускать этой сложности, всё время иметь её в виду, не смущаясь кажущимися противоречиями между разными авторами.
"Некогда, до изгнания из Испании, шествовавшее впереди других народов по пути прогресса, еврейство [восточно-европейское] дошло теперь [к первой половине XVIII в.] до полного культурного оскудения. Бесправное и изолированное от окружающего мира, оно замкнулось в самоё себя. Мимо, не затрагивая его, прошла эпоха Возрождения, миновало его также умственное движение XVIII в. в Европе. Но это еврейство было крепко внутри себя. Скованный бесчисленными религиозными предписаниями и запретами, еврей не только не тяготился ими, но и видел в них источник бесконечных радостей. Ум его находил удовлетворение в тонкой диалектике Талмуда, чувство же в мистицизме Каббалы. Даже изучение Библии отошло на задний план, и знание грамматики считалось чуть ли не преступлением"96.
Сильное движение евреев к современному просвещению началось со 2-й половины XVIII в. в Пруссии и получило название Гаскала (Просвещение). Это было движение умственного пробуждения, стремление усвоить европейское образование, поднять престиж еврейства, униженного в глазах других народов. Вместе с критическим исследованием исторического прошлого евреев, деятели Гаскалы - "маскилим" ("прозревшие, просвещённые") хотели гармонически сочетать с еврейской культурой европейское знание97. Первоначально они намеревались остаться в традиционном иудаизме, но, увлекшись, стали жертвовать иудейской традицией и склоняться к ассимиляции, при том выказывая "презрительнее отношение... к народному языку"98 (т. е. идишу). В Пруссии это движение длилось всего одно поколение, но быстро перебросилось на славянские провинции Австрийской империи - Богемию, Галицию. В Галиции поборники Гаскалы, с ещё большим ассимиляционным уклоном, уже готовы были и насильно внедрить просвещение в еврейскую массу, и даже "нередко прибегали к помощи властей" для этого99. - Граница же Галиции с западными губерниями России довольно легко просачивалась и людьми и влияниями. Так, с опозданием почти на столетие, это движение проникло и в Россию.
В России уже с начала XIX в. правительство как раз и "стремил[о]сь побороть... еврейскую "обособленность" за пределами религии и культа", эвфемистически выражается еврейский автор100, тем не менее подтвердив, что правительство ни в чём не нарушало религию евреев и их религиозную жизнь. - Мы уже видели, что Положение 1804 распахивало, без ограничения и без оговорок, всем еврейским детям дорогу в училища, гимназии и университеты. Но! - "в зародыше погубить намеченную культурно-просветительную реформу - к этому направились старания господствовавшего еврейского класса"101, "кагал напрягал усилия, чтобы погасить малейшие проблески просвещения"102. Чтобы "сохранить в неприкосновенности исстари сложившийся религиозно-общественный быт... раввинизм и хасидизм в одинаковой мере силились в корне затоптать молодые побеги светского образования"103.
